Андрей Меркин - Записки «лесника»

Только характерные признаки – бетонная дорога, лес или лесополоса, серые и грязные хрущёвские четырёхэтажки – там жили офицеры.

Казармы были за заборами, а забор из-за леса не видать.

Вот поэтому всех русскоговорящих эмигрантов, которые продавали товар в гарнизонах, и называли – «лесники».

Сам товар тоже имел условную градацию.

Видеоаппаратура и аудиотехника назывались – «видео-шмидео» или «видики-шмидики».

Куртки и плащи из кожи-«можи».

Норковые и прочие волчьи шубы-«мубы».

Мелкий сыпучий товар назывался одним словом – «шняга».

Понятие было очень растяжимое – под «шнягой» имелись в виду и косметика, и газовые баллончики, патроны для газовых пистолетов, часы «Ориент», часы электронные «Семь мелодий» и многое другое.

Спортивные костюмы «Монтана» и «Адидас», кроссовки, джинсовые рубашки и куртки, джинсы, спортивные сумки – всё это называлось одним словом – «спортивка».

Отдельной и очень бомбовой позицией проходили турецкие свитера «Бойз» и «С орлом».

Качество всего этого товара было настолько хуёвое, что вся эта «шняга» и «шмидео» могло порваться, сломаться, просто развалиться в руках в любую минуту или секунду.

Хотя на телевизоры, видеокамеры и видеомагнитофоны мы давали гарантию – поскольку нам её давал продавец.

Постепенно мы освоились в Берлине, и Стецько посчитал более не нужным брать товар у Сухаря.

В городе оказалась масса других магазинов, которые тоже давали товар «на комиссию».

Все они были расположены в центре, район вокзала «Зоологический сад» и улицы имени философа Канта.

Магазины со «шмидео» принадлежали эмигрантам старой волны.

Цены там были дороже, и всё время пытались всучить поломанные камеры или телевизоры.

Владельцы были мерзкие рожи, уехавшие в конце шестидесятых годов, а сейчас, имея немного денег, перекупали всю эту технику и продавали «лесникам».

Все контейнеры с товаром «Сони», «Тошиба», «Панасоник» прибывали из Азии прямо в магазины, но не этим рожам, а самым настоящим неграм и азиатам.

Они первыми начали закупать всё это, заработали большие деньги, но неохотно давали товар «на комиссию», чем пользовались владельцы «русских» магазинов.

«Шнягой» и «спортивкой» торговали турки. Магазины были разбросаны по всему городу, но через месяц-другой мы хорошо ориентировались и находили их по характерным вывескам.

Там же, в огромных картонных коробках, можно было взять свитера «Бойз».

От сырости и дальней транспортировки они были спрессованные и затхлые, бесформенные и безразмерные.

Но тяга солдат и офицеров к свитеру «Бойз» была такой сильной, что на её фоне бледнеет даже либидо, описанное стариком Фрейдом.

Аксиома.

Большие полосатые китайские сумки пользовались огромным спросом в гарнизонах.

Все готовились к выводу войск, он проходил постепенно.

Паковались контейнеры на Родину, гнались в Россию всевозможные модели «Жигулей».

Китайская полосатая сумка, как символ торговли Западной группы войск, реяла гордым стягом над гарнизонами и казармами.

Конкуренция среди «лесников» была очень большой, цены ломали друг другу нещадно. Поэтому мы решили отказаться от дорогостоящих вложений и перешли на «шнягу» и «китайские» полки.

«Китайский» полк – это пехотный мотострелковый полк, состоящий из таджиков, узбеков, киргизов и других народов и народностей Средней Азии.

Раскосые, как китайцы. И такие же многочисленные.

Зарплата рядового составляла двадцать пять западногерманских марок. И выплачивалась раз в месяц, в строго определённое число.

Стецько после долгих пробегов по немецким автобанам и просёлочным дорогам уставал и банально мочил харю в автобусе, пока я торговал и вёл переговоры с командирами полков и начальниками гарнизонов.

Самое главное было заехать внутрь части. Командиру платились деньги, ворота открывались и вот уже мы одни, без всякой конкуренции.

Тут же, как из-под земли, вырастают многочисленные узбеки и таджики.

Это наши покупатели.

Дело сделано?

Ага.

Полдела, дорогой читатель…

Нужна охрана и организация всей этой толпы в несколько сотен, иначе сомнут и разнесут всё к ебеней матери.

Или просто спиздят.

К нашему приезду начальник финчасти полка, которому мы тоже платили, выдавал узбекам зарплату.

Именно в день нашего приезда, ни раньше, ни позже.

После этого договаривались с «муллой». Это был неформальный лидер среди солдат.