Андрей Меркин - Записки «лесника»

– Сегодня, в Восточном Берлине на Карл-Маркс-штрассе с двух часов дня начнётся приём еврейских эмигрантов.

– Для дальнейшего расселения и принятия решения о виде на жительство.

– Этаж четвёртый, комната четыреста двенадцать.

Я просто в шоке, не знаю, как его благодарить.

Малой растопыривает пальцы и продолжает.

– Надо помочь моей жене и её подруге.

– У нас грудной ребёнок, у подруги двое малышей.

– И штук пятнадцать чемоданов…

– Не бросай их и помоги устроиться, я прилечу через неделю – ещё тут есть дела.

– Да хоть сто чемоданов!!!

– Всё сделаю, брат – даже не сомневайся – женщин и детей проведу, как родных.

Валера Малой одобрительно кивает, синие перстни на руках сливаются в один сплошной браслет…

Прощаюсь с Мартом, со всеми – сгребаю в охапку чемоданы, беру за руки детишек и мы исчезаем в глубине аэровокзала Бен Гурион.

Берлин. Аэропорт «Шёнефельд».

Снег?

Да это идёт снег! В голове проносятся слова известной песни:

Около трапа стоят автоматчики, их много.

За мной?

Идиотская мысль:

– Кому ты на хуй нужен – оказывается, это меры против терроризма.

На стоянке такси берём две машины и едем в сторону центра Восточного Берлина.

В одной тачке детишки и я, жена Валеры, её подруга.

Другая машина заполнена чемоданами.

– Что в них может быть?

Да ещё такие тяжёлые…

Серое и угрюмое здание полиции.

Всё, как говорил Малой – народу больше, чем людей.

Пишут какие-то списки, кругом русская речь. Скоро откроется дверь и начнётся приём еврейских эмигрантов.

Выходит переводчица, и я объясняю:

– Это моя жена с грудным ребёнком.

– А вот это родная сестра, тоже с двумя маленькими детьми.

– Мы не можем стоять в очереди, никак не можем! – дети плачут и хотят есть…

Народ напирает со всех сторон.

– Вас тут не стояло!

– Да пошёл ты на хуй!

Отталкиваю какого-то детину с многочисленными родственниками и буквально вваливаюсь в кабинет.

Тут же, втаскиваю, через толпу жену Малого с грудным ребёнком на груди.

Он начинает истерично плакать, рядом уже подруга с малышами…

Хотел ещё и все чемоданы втащить, но переводчица так страшно взглянула на меня, что весь багаж пришлось оставить за дверью.

Немец-полицейский, который ведал приёмом, спрашивает у переводчицы.

– Почему они без очереди?

– Порядок должен быть везде!

– Так я вам о них говорила – это целая семья с маленькими детьми…

– Ну, хорошо, давайте ваши паспорта и свидетельства о рождении.

Нам выдают бумаги, на которых написано – «Бездомные еврейские беженцы». Направляются для расселения и проживания в лагерь беженцев «Эркнер».

Берём такси, на этот раз минибус, и едем на самую окраину города.

Мрачный лагерь для беженцев и переселенцев встречает нас неласково.

Толпа людей стоит у входа в кабинет начальницы лагеря, она никого не принимает и кричит:

– Мест нет!!!

Внешность у неё – типичная эсэсовка из зондеркоманды.

Тогда я хватаю в охапку все чемоданы и начинаю их методично заносить в кабинет, а другой рукой рассаживаю детишек прямо на стульях, возле стола с документами.

Жена Малого и её подруга просто в истерике, они плачут навзрыд – понимая, что ночевать придётся на улице, под открытым небом.

Ага. Сейчас.

Эсэсовка выносит чемоданы вон, орёт и угрожает.

Я тоже начинаю орать.

Заношу чемоданы обратно и попутно объясняю:

– Жить и ночевать мы все будем у вас в кабинете!

– До тех самых пор, пока вы не дадите нам комнату для жилья и ночлега.

– Тем более у нас есть направление, там всё написано…

Сука из зондеркоманды хочет изорвать направления, но я изловчаюсь и хватаю её за руку.

Мне кажется, что она хорошо понимает по-русски – не ошибся я, ох, не ошибся…

Зрачки мои расширяются, и я шиплю начальнице в ухо, как змея:

– Если ты сейчас же не дашь нам комнату, то я загрызу тебя прямо на месте… и пускай меня судят по всей строгости немецкого закона.

Лицо эсэсовки перекашивает злобная гримаса, но результат достигнут.

Она звонит куда-то по телефону – приходит полупьяный немец, то ли он тоже живёт в лагере, то ли работает у неё – хуй его знает…

Вместе с ним и чемоданами в охапку идём в большое и серое здание, поднимаемся на шестой этаж.

Меня расселяют в большую комнату на десять человек, а девчонкам дают отдельную квартиру – на другом этаже. Есть даже небольшая кухня.