Хюго Клаус - Избранное - Сборник

Томас. Да. Сперва она мне это сказала, а потом вдруг сбросила платье. Я думал, у нее под платьем рубашка и лифчик, как у тебя и у мамы, но оказалось, что на ней больше ничего нет. Когда я увидел ее, совсем голую, мне стало так жутко, что даже дыхание перехватило. Я так испугался, Андреа, а она подходит ко мне и протягивает руки, будто схватить хочет. Я стою ни жив ни мертв. Не знаю почему, меня вдруг обдало жаром, я хотел выбежать из комнаты, но она не пускала. Схватила меня за рукав и шепчет: «Ты любишь меня, Томас?» Она покраснела, вся зашлась и дышит мне прямо в лицо…

Андреа. А ты что?

Томас. Да ничего. У меня в тот момент сердце ушло в пятки, я подумал: вот сейчас она вцепится мне в лицо ногтями, а она подступала все ближе и ближе… и тогда я закричал.

ГІауза.

Андреа. И убежал в парк?

Томас. Нет. Я побежал к менееру Албану, но он спал, и слуга не позволил будить его. Наверно, из-за его почтенного возраста, да, Андреа?

Андреа. Но почему ты направился именно к нему?

Томас. Я думал, он посоветует мне, как быть. Менеер Албан старый, мудрый человек, он объездил весь мир. Я думал: он по-отечески выслушает меня, даст добрый совет, как мне быть… Но менеер Албан спал. Вот я и решил посидеть у пруда. Я подумал: хорошо бы иметь такой пруд у себя дома, и тут увидел Хилду. Она плавала в пруду вместе с утками, голая, а потом высунулась из воды, как жаба, и плюнула мне прямо в лицо. Я отвернулся, вдруг вижу: она уже сидит со мной рядышком, по-прежнему без одежды, и читает газеты. Увидела, что я смотрю на нее, швырнула газету в воду и хотела было схватить меня, но я припустил что есть силы. Добежал до ярмарочной площади и там, на остановившейся карусели, снова увидел ее, она хохотала, она издевалась над моей трусостью. А дождь все шел, и вдруг… я увидел ее на крыше, она вскарабкалась наверх по скользкой черепице, махала мне оттуда и кричала: «Неужели у тебя нет даже зонтика, принц Томас?» А потом принялась швырять в меня зонтики, бросила десять, нет, двадцать штук, они раскрывались и слетали вниз маленькими парашютиками… (Глубоко вздыхает .)

Андреа. А меня ты не видел в парке?

Томас. Нет. Ты разве шла за мной? Ты искала меня?

Андреа. Нет, но ведь ты раньше частенько встречал меня в городе, помнишь? Однажды встретил на Фелдстраат, я была укротительницей львов, вспомни.

Томас. На этот раз я не встретил тебя. Всюду мне лезла на глаза только она, толстая, жирная старуха, она преследовала меня, она смеялась надо мной.

Андреа. Вот так и будет, когда ты женишься на ней.

Томас. Ну уж нет! Не будет этого! Я прямо так и скажу этой толстой бабе. Все уже позади, но я не желаю, чтобы все это снова повторилось. В противном случае я не женюсь на ней. Ибо, когда я женюсь, она будет во всем слушаться меня, да, только меня, Андреа.

Андреа. Конечно.

Томас. Она будет слушаться!

Андреа. Говори тише, не то нас могут услышать.

Томас. Ну и что?

Андреа. А вот что: я рада, что вы с Хилдой поженитесь.

Томас. А я нет.

Андреа. Ты тоже доволен, просто не хочешь в этом сознаться, знаешь, что мне это неприятно. Но ведь тебе самому хочется: жениться на Хилде, чтобы уехать отсюда, от мамы и от меня.

Томас. Кому? Мне?

Андреа. Ты ведь сказал об этом Хилде?

Томас. Э-э… да… но только чтобы она успокоилась. Но это неправда, послушай, ты же знаешь, как я умею выдумывать, я ведь могу такое сказать, чего мне вовсе и не хочется.

Андреа. Ты сам не знаешь, чего тебе хочется.

Томас. Нет, знаю. Я хочу всегда быть с тобой, Андреа, всегда.

Андреа (с горечью). Ты и Хилде наплел, что ты всегда будешь с ней?

Томас. Может быть. Не помню. Она так сказала?

Андреа. Да, и еще кое-что.

Томас. Ну, это просто хитрость, это сплошная выдумка, ловушка, которую я для нее готовлю. Потихоньку заманю ее, пусть поверит в самые нелепые небылицы и окончательно запутается в моих сетях, вот тут я… начну действовать. Это просто тактический прием.

Андреа. Никогда ты ни на что не решишься, Томас. Ты просто трусливый мальчишка, испуганный ребенок, который никогда ни на что не решится.

Томас. Почему ты мне это говоришь? Раньше ты никогда так со мной не говорила.

Андреа. Раньше — да!

Томас. Почему же ты сейчас так безжалостна, так груба? Почему ты так изменилась?

Андреа. Потому что все теперь не так, как прежде, Томас, когда мы с тобой жили, как двое детей, ты и я. Ты даже и не заметил, что все вдруг изменилось, но завтра или послезавтра, когда вы поженитесь… (Выжидательно замолкает.)