Хюго Клаус - Избранное - Сборник

Томас. И что же?

Андреа. А ведь вы поженитесь, не так ли?

Томас. Так.

Андреа. Ты поймешь, в один прекрасный день ты сам почувствуешь, когда утром посмотришь на нее… подумаешь о себе и обо мне, вспомнишь о наших былых днях и поймешь, что никогда уже больше не будешь ребенком, что тебя прибило к другому берегу и теперь ты среди чужих, среди взрослых людей, живущих по иным законам. В большинстве своем это распущенные грязные люди — таких большинство. Вот тогда до тебя все и дойдет, Томас, но все это продлится недолго, ибо ты дорого заплатил, чтобы войти в их царство, ты, сам того не сознавая, замарал себя грязью, когда начал вторить их хору, когда позволил использовать себя, когда уверял кузину, что любишь ее.

Томас. Я люблю только тебя одну.

Андреа. Ты вовсе так не думаешь.

Томас. Правда.

Андреа (подходит к нему, гладит его по голому плечу под халатом). Сейчас уже не имеет значения, Томас, правда это или нет. Теперь это уже не важно для меня. Я надеялась, что все еще может повернуться иначе, я думала об этом, когда ты пришел. Я хотела попробовать начать все сначала. Но когда ты предстал передо мной: беспомощный, весь промокший, испуганный мальчишка, который мечется между двумя огнями…

Томас. О чем ты, Андреа? Я тебя не понимаю.

Андреа (.крепко прижимается к нему). Это уже не важно. Все это вздор. Помнишь, как мы рассказывали друг другу всякие истории, когда маленькими лежали в постели?

Томас. Однажды папа проснулся и пришел к нам в комнату, он притворился, будто сердится, и стал колотить по подушкам, лежавшим в ногах кровати, а мы вопили во все горло, делая вид, будто нам и вправду больно.

Андреа. Вот и теперь мы так же притворяемся, только больше не визжим. Нет! Ну а свадебное путешествие в Англию? Это тоже твоя выдумка?

Томас. О да! Для тебя это, наверно, неожиданность. Хилда тебе и об этом наболтала? Так знай: это не выдумка, а это вполне серьезно: мы едем в Англию втроем.

Андреа. Хилда сказала, что вы едете вдвоем.

Томас. Я уже придумал, как все устроить, комар носа не подточит. Ты едешь за нами тайно, чтобы никто ни о чем не догадался, и вдруг в Лондоне, в зоопарке ты появляешься перед нами. Хилда выходит из себя. «Ты как здесь оказалась, Андреа? Как…»

Андреа (в ярости). Замолчи! Перестань говорить об Англии. Я не желаю больше слышать об этом. Все кончено! Кончено!

Томас. Но ведь ты сама мечтала о путешествии…

Андреа. Ах так? (Рыдает.)

Т о м а с. Не плачь. Успокойся, прошу тебя.

Андреа. Я-то думала, что мы с тобой заодно, что мы вдвоем стоим против всех — против папы с мамой, хромой тетки и кузины, против тех людей, что смеются над нами на улице. Но, оказывается, нет. Я одна, ты оставляешь меня одну. Но почему? Почему ты позволяешь распоряжаться собой как несмышленым ребенком?

Томас. Не знаю.

Андреа (тише и гораздо мягче, она все уже поняла). Да потому что ты и есть ребенок, и тебе хочется иметь машину с кожаными сиденьями, хочется вырядиться на свадьбу в новый американский костюм. И чтобы торжество состоялось непременно в городской ратуше. И еще хочется пригласить на нее менеера Албана. Ты на все готов, лишь бы покончить с такой жизнью. Ты стремишься к недостижимому. Тебе хочется все большего и большего. Сегодняшнего дня мало, тебе нужен завтрашний и послезавтрашний. И в этом ты ребенок. Я не виню тебя. Раньше я не замечала этого и подыгрывала тебе, сама того не сознавая. Но теперь все это уже не важно. Я люблю тебя.

Пауза.

Томас. Что ты будешь делать, когда мы уедем в свадебное путешествие?

Андреа. А когда я смогу выехать к вам?

Томас. Пока не знаю. Я еще не решил. Мама сказала, дней через четырнадцать.

Андреа. Так мама знает, что я должна поехать за вами вслед?

Томас. Она обещала разрешить это.

Андреа. И ты снова поверил ей? Она лжет так подло, так откровенно, а ты все попадаешься на удочку. Доверяешься ей, как слепой котенок.

Томас. Мне будет так грустно в Англии без тебя. Мама говорит, там все время идет дождь. Как только представлю себе, что поеду туда, в этот дождь, один, без тебя, мне кажется, я не выдержу.

Андреа. У меня колотится сердце, Томас!

Томас. Ты мне напишешь?

Андреа. Я вся пылаю, когда ты подходишь ко мне. Твои глаза словно круглые маленькие камешки.

Томас. А твои — два теплых карих огонька. Я вижу в них себя. Нет, не сейчас, сейчас темно, но я знаю, что всегда отражаюсь в твоих глазах.

Андреа. Да, твое отражение всегда там, а ты хочешь отобрать его у меня.