Арман Лану - Свидание в Брюгге

Рождественский ужин обещал быть роскошным: на столе лежали связки колбас, стояли огромные банки домашних консервов с неумело налепленными этикетками, — паштет из гусиной печени, паштет из утки, — тут была целая задняя свиная ножка и поистине царская индейка и даже два свежих ананаса, а в довершение всего — пирожные.

— Можете говорить что угодно, господа, — подвел черту Бло де Рени, — но рождество уже само по себе, безотносительно к религии, — вещь прекрасная. И мы отметим его незабываемым ужином!

— Кстати, господин капитан. Н-не забудьте про рождественскую мессу. Священник специально ради нас согласился потревожить себя.

— Ну и что? — сказал молодой Дэла.

А Кале поспешил вонзить зубы в куриную ножку, — мол, и рад высказаться, да рот занят.

— Н-неужели вы поступите как последние скоты! — вскипел Шарли, он-то думал, что они придут в восторг. — Мне п-пришлось исполнить танец живота, чтобы он с-согласился ублажить вас службой, а вы…

На это нечего было возразить. Раз он старался для них.

— Все понятно, — сказал капитан. — Программа такова: мы, то есть Шарли, Друэн и я, сейчас займемся планом намечаемой операции. Приказ ясен и обсуждению не подлежит: «Продумать план операции Мельхиор и быть готовыми в любую минуту приступить к ее выполнению». Дэла, принесите мне снимки местности, сделанные с самолета.

— Слушаюсь, господин капитан.

— А потом мы закусим.

— Слегка, — вставил Шарли.

— Ну конечно, конечно. А чтобы скоротать время до службы, мы сыграем партию в бридж — что может быть лучше.

— Тем более что служба начнется в одиннадцать часов…

— После службы вернемся сюда, поужинаем и ляжем спать — как праведники.

Капитан поднялся и прошелся по комнате, где недавно и очень добросовестно натирали полы, чеканно стуча своими начищенными до блеска рыжими кавалерийскими сапогами. Обычно прислуга старается начистить середину комнаты в ущерб углам, на сей раз эти усилия оказались напрасными: былым великолепием сверкали именно углы и то, что чаще всего менее заметно. В одном из углов стояло два ящика с шампанским — подарок галантного капитана своим офицерам.

Офицеры не смогли удержать возглас восхищения.

— Эй, Ван Вельде! Ван Вельде!

— Я здесь, шподин капитан! — крикнули из коридора резким скрипучим голосом, принадлежавшим тому солдату, что встречал Друэна и Шарли. — Бегу, шподин капитан.

Через секунду Ван Вельде уже стоял перед ним на своих кривых ногах по стойке смирно, плотно сведя пятки, коль уж не удавалось соединить колени, и бесцеремонно оглядывал комнату.

Его худой торс облегала фуфайка цвета хаки. Весь облик этого солдата, прозванного Бреющим Полетом, худосочного и кривоногого, с бегающими глазками, так не вязался с его поведением и военной формой, что на него нельзя было смотреть без смеха. Сущий «фаво», глядя на него, думал Робер, что на языке Сен-Сира, — а молодой офицер еще не совсем оторвался от него, — значило «фанатик-военный». Рьяный служака. С душком угодничества. Из породы лизоблюдов.

— Мой дорогой Ван Вельде, вы сейчас уберете все со стола, а продукты отнесете по назначению.

— По назначению, — тупо повторил Ван Вельде.

— На кухню, если вам так понятнее.

Ван Вельде щелкнул каблуками и принялся убирать со стола. Когда стол очистили от продуктов, стала видна тщательно сделанная инкрустация на нем. Покачиваясь под тяжестью свертков, Ван Вельде направился к выходу. В нем было что-то гротесковое, что вызывало скорее боль, чем желание смеяться. Этот малый чрезмерно услужлив, нет, решительно он мне не симпатичен, думал Робер. В нем нет того, что обычно так нравится в северянах: ни их достоинства — они не будут лебезить и угодничать, ни их прямоты — они не станут юлить и изворачиваться; нет в нем и ни капли их благородства.

— Ящики с шампанским выставите во двор. Оно прекрасно там охладится.

Ван Вельде дурашливо хмыкнул. Он не понял, что ему сказали. Бло жестом пригласил офицеров подойти к чистому теперь столу.

— За работу, господа.

Капитан с Робером и Шарли склонились над картой, придвинув поближе настольную лампу — бронзовую фигурку купальщицы девятисотых годов, а Дэла разложил перед ними снимки, сделанные с самолета. Капитан считал, что участок, где развернутся военные действия, сперва должен быть детально изучен командирами, а уж потом и подчиненными. Картина окончательно прояснилась благодаря увеличенным плановым аэрофотоснимкам. Они измерили участок по горизонтали, сопоставив данные, нанесенные на карте, с теми сведениями, которые офицеры вынесли из ночного похода: край был бугристый, и какая-нибудь неучтенная извилина могла нарушить весь расчет и внести путаницу как в маршруты продвижения войск, так и в план боя. Одним словом, пришлось потрудиться!