Арман Лану - Майор Ватрен

РОМАН

Арман Лану — не начинающий писатель. Его перу принадлежат несколько романов и поэм, беллетризованная биография Золя, книга очерков о Париже. Все эти произведения написаны после войны. Роман «Майор Ватрен», вышедший в свет в 1956 году и удостоенный одной из самых значительных во Франции литературных премий — «Энтералье», был встречен с редким для французской критики единодушием. «Это большой многоплановый роман о войне, о любви, но прежде всего о патриотизме, — подчеркивалось в литературном еженедельнике „Леттр франсез“. — Мы давно не встречали столь значительного произведения. Арман Лану владеет подлинным мастерством романиста. Он умеет отбирать то, что надо, — это сжатая, конденсированная книга. Его роман не просто авторская удача, он показывает нам, каковы возможности современного реализма».

Почти во всех рецензиях отмечались талантливость и правдивость этой книги, являющейся плодом глубокого. раздумья над проблемами, поставленными последней войной перед французским обществом.

Герои романа — командир батальона майор Ватрен и его помощник, бывший преподаватель литературы лейтенант Франсуа Субейрак — люди не только различного мировоззрения и склада характера, но и враждебных политических взглядов. Ватрен — старый кадровый офицер, католик, консерватор; Субейрак — социалист и пацифист, принципиальный противник любых форм общественного принуждения. Участие в войне приводит обоих к тому, что они изменяют свои взгляды. Все, чем жил майор Ватрен, рухнуло в первые же дни войны. В романе ярко показано, как немногословный, суровый майор Ватрен вынужден в конце своего жизненного пути признать несостоятельность своих прежних убеждений.

Столь же значительную эволюцию проделывает и Субейрак. «Теперь я знаю, что это не только ваша, но и моя война, — говорит он в конце романа майору Ватрену. — Я должен воевать, чтобы защитить родину, на которую напал враг». Франсуа Субейрак приходит к выводу, что В мире, в котором он живет, нет места пацифистскому прекраснодушию. С агрессором следует бороться беспощадно, ибо в противном случае очень легко стать его сообщником.

Многие проблемы, над которыми так мучительно бьются герои романа Лану, для советских читателей давно решены. Это, однако, Не снижает интереса и значения талантливой книги Лану; автор сумел убедительно показать поведение своих героев в условиях, когда каждому из них пришлось для себя и по-своему решать, как говорят, французы, «конфликты совести», поставленные перед ними войной.

Франсуа Субейрак вытер лоб. Было еще жарко, хотя там, далеко на западе, за горами, солнце уже опускалось в море.

Франсуа вспомнил о зеленом луче своего детства… Городок со странным названием Сен-Мишель-Шеф-Шеф, темные хрустящие галеты, ракушки, которые ешь сырыми, прямо тут же на скалах, добравшись до них вплавь. Ах это море! Эта девочка, розовая, как гвоздичка, — красотка из протестантской колонии Нанта… «Если я когда-нибудь выберусь отсюда, — подумал Франсуа, — я вернусь в Сен-Мишель-Шеф-Шеф… Мои счеты с зеленым лучом еще не кончены».

Солдат, шагавший рядом, тихонько кашлянул — наверно, Франсуа заговорил вслух… Так вот, удастся ли ему выбраться отсюда? Месяц назад, в самые опасные дни, он не сомневался в этом. Даже во время атаки на ОП-2, когда немцы обрушились целой ротой на его взвод и убили у него троих ребят, они сами оставили тогда на месте дюжину трупов, — даже тогда Франсуа не верил в свою смерть. Теперь он уже не был так спокоен: может быть, смерть поджидала его не на востоке, а в стороне заходящего солнца и зеленого луча, там, где она была бы особенно нелепа.

Франсуа вдруг перестал замечать солнце, хотя оно еще не село. Широкие лучи, подобно мечам, рассекали небо, и большая, покрытая холмами, горбатая долина окрашивалась в синий цвет церковного витража и зеленовато-голубые тона, напоминавшие о «зеленом охотнике» этих сказочных мест. Солнце скрылось за холмом, по которому, высунув язык и едва волоча ноги, плелись солдаты бравого батальона. Издалека доносилось звериное рычание: это била немецкая артиллерия.

— Здесь все-таки лучше, чем на ОП-2, — сказал Верлом, — а вы как думаете, господин лейтенант?