Борис Пугачев - Школа обмана

— Разумно… Я поеду домой, — отозвался Родик. — В поле за ветром не угоняешься.

Дома он завалился на Наташкин диван, прихватив давно валяющийся детектив, но чтение не получалось. Он читал слова, но уследить за сюжетом не мог, постоянно возвращался к началу главы, старался сосредоточиться и вскоре бросил эту затею. Положил раскрытую книгу листами на грудь и, прикрыв глаза, принялся следить в окно за тем, как тяжелые бело-синие облака несутся по небу. Наконец Родик медленно перевел взгляд на комнату и стал изучать трещины в потолочном русте. Мысль переключилась на необходимость проведения ремонта. Вопрос «Что делать?» перестал его волновать. Захотелось отвлечься и развеяться. Телевизор своими балетными изысками его не вдохновлял. «Поставить мультики», — лениво подумал он, остановив взгляд на видеомагнитофоне.

— Наташа! — позвал он.

Где-то на кухне раздавалось звяканье, но на его призыв никто не отозвался.

— Наташа! Наташа! — повторно крикнул Родик.

— Что, папчик? — послышалось наконец в ответ.

— Иди сюда. Мультики посмотрим.

— Мультики надоели, — деланно плаксиво сказала Наташа, входя в комнату.

— А что ты предлагаешь?

— Давай с камнями повозимся.

— Можно. Неси альбомы.

Это занятие отвлекло Родика. Обед же в домашней обстановке навеял приятные мысли о том, что главное в жизни у него, вероятно, есть, и отнять это он никому не позволит. После еды Родик все же поставил какой-то видеофильм и, развалившись в своем любимом кресле, бездумно наблюдал, как американские супермены колотят друг друга, не оставляя на лицах синяков. К концу фильма он задремал. Разбудил его телефонный звонок — первый за весь день. Звонил Юра.

— Ты куда пропал? — спросил Родик, не ответив на приветствие. — Утром собирались в офисе.

— Я не пропал. Сижу дома. Телефон отключил.

— Зачем?

— Так понадежнее. Пусть думают, что меня нет.

— Ты рехнулся…

— Это ты легкомысленный. По радио передают, что стреляют уже около американского посольства.

— Я не слышал. Да и не слушаю. Бессмысленно. Чему быть, того не миновать.

— Говорят, что есть жертвы.

— Это все сплетни. Полагаю, официальную информацию пока никто не дает.

— «Голоса» всегда дают объективную информацию. Они утверждают, что создано мощное сопротивление демократических сил. Что провели социологический опрос, и всего несколько процентов населения поддерживают путч. Значит, будет война. Запад опасается за свои инвестиции.

Поэтому они выступят против Комитета. Ты, кстати, знаешь, что его называют ГКЧП? Почти ЧК. Точно начнется гражданская война…

— Слушай, не паникуй. Все равно мы ничего не можем сделать. Гриша в данном случае совершенно прав. Я не уверен насчет войны. И даже не уверен, что при перемене власти что-то изменится для нас. Куда им деваться? Они же реально мыслящие люди, государственники. Конечно, гайки подзакрутят, но для принципиального разворота нет экономических возможностей. Думаю, что аналитики КГБ уже все рассчитали. Там работают специалисты. Наверняка они и с капиталистами о чем-то договорились, без международных кредитов что-либо начинать бессмысленно. Государственная казна пуста, мы бедны, как «конторские крысы». Не спонтанно же это все. Успокойся и расслабься…

— Меня пугает, что податься некуда. На твоем Урале, похоже, то же самое… А насчет бедности… Именно она доводит до революции и погромов.

— Ленин учил, что революция экспоненциально ослабевает от центра к периферии. Поэтому если реализуется твое карканье, то послезавтра поедем отдыхать на Урал. На всякий случай собирай вещи. О финансах не беспокойся — у меня есть. Гриша тоже какую-то наличку в банке взял, я не стал уточнять. А если там будет, как в Москве, то у нас Таджикистан в запасе имеется. Оттуда можно уехать за границу. Живы будем — не помрем.

— Умеешь ты успокоить… Царскую семью как раз на Урале расстреляли. Мне не звони. Я сам буду связываться.

— А если что-то срочное? Ты лучше не отключай телефон, а просто не подходи к нему без условного сигнала. Я тебе сделаю три звонка, потом положу трубку и перезвоню. Договорились?

— Договорились.

— Повторяю: не паникуй. Своим привет передавай.

Родик вышел на лоджию. Дождь продолжался. Москва с высоты пятнадцатого этажа, пропадая в туманной дымке, не радовала глаз. Стены домов с водяными подтеками, мокрые, разноцветные и разноформенные крыши создавали ощущение беспорядка. Во дворе, старательно обходя лужи, с собакой на поводке двигалась бесформенная фигура в плаще с капюшоном. Собака дергала поводок, фигура совершала резкие шаги, стараясь попасть под кроны тронутых осенней желтизной деревьев. Больше никого не было, и даже просматриваемая в просвете домов улица пустовала.