Юрий Гельман - Зал ожидания (сборник)

В конце августа Фимка поехал на фронт. Главный редактор наконец-то согласился отправить его на передовую.

– Аппарат береги, черт близорукий! – наставлял он Фимку. – Разобьешь – убью!

– Да не беспокойтесь вы так, Павел Егорыч, – отвечал Фимка. – «Лейка» для меня дороже собственной жизни. Я что, не понимаю, по-вашему?

Только что разгромом южной группировки немцев завершилась Ясско-Кишиневская операция. Советские войска освободили Молдавию и выдвинулись к границе Румынии. Ожесточенно сопротивляясь, германская армия отступала.

По заданию главного редактора фронтовой газеты «Советский воин» Фимка, а правильнее сказать, ефрейтор Ефим Глузман был направлен в передовую часть. Там он собирался сделать несколько снимков отличившихся в боях солдат и офицеров.

У Фимки был сколиоз и зрение минус четыре. Звание «ефрейтор», присвоенное военному фотографу, было, по большому счету, формальностью. Но Фимка гордился этим званием. Ему было двадцать пять лет. В армии он не служил по состоянию здоровья. Однако свое фото в новенькой солдатской форме с одной полоской на погонах все же послал маме в эвакуацию, в Чкалов – пусть порадуется, пусть Соньке покажет…

…Было около семи вечера. Августовское солнце, как желток «глазуньи», подрагивая, катилось к закату. Или это полуторку так подбрасывало на кочках и выбоинах, что и солнце, и бронзово-серые перистые облака, процарапавшие небо, и густой темный лесок, сбегавший к дороге со склона – все это скакало вверх-вниз перед Фимкиными глазами. А он, обеими руками вцепившись в борт грузовика, вовсю вертел своей курчавой головой на тонкой шее, схватывая налету детали мелькавшего пейзажа. И такой энтузиазм переполнял его в эти минуты, что если бы и захотел Фимка описать свои ощущения словами – не хватило бы ему этих самых слов.

Рядом с ним на мешках с новым обмундированием лежал и устало смотрел в небо старшина Пархоменко. Фимка познакомился с ним в штабе механизированного корпуса, где майор Холодков ломал голову над тем, куда бы отправить этого смешного и неуклюжего фотокора. Послать к чертям собачьим – нельзя, все-таки по заданию газеты приехал. А тут как раз Пархоменко подвернулся.

– Вот, товарищ ефрейтор, – сухо сказал майор Холодков, – в самый раз на передовую попадете. Старшина лучшей роты вас туда и доставит.

– А что там? – наивно спросил Фимка. – Мне бы героя какого-нибудь, который особо отличился…

– А там все герои! – заявил майор. – И все особо отличились. Правда, старшина?

– Так точно, – лениво ответил Пархоменко, покручивая усы толстыми пальцами.

– Вот и отлично! – облегченно сказал майор. – Доставишь корреспондента в целости и сохранности. Лично отвечаешь! Пусть там на свою статью материал соберет. А завтра…завтра привезешь его обратно, ну, и, конечно, сам знаешь чего еще…

– Сделаем, товарищ майор, – ухмыльнулся старшина, – если останется…

– Что значит «если»? Пошути мне еще! Если…

Пархоменко не ответил, а только тронул Фимку за руку, жестом показывая на дверь.

– Я не корреспондент, – поправил Фимка майора Холодкова, – я фотограф. Я только подписи к фотографиям сочиняю, а статьи другие пишут.

– А по мне вы все, тыловики, равны – как бы ни назывались. Сочинители! Наскоками на передовую попадаете, когда все стихнет, а потом строчите там всякую чепуху. А ты поползай с нами на брюхе, когда немец минами все поле засыпáет или танками утюжит. Вот тогда я посмотрю, много ли ты наснимаешь да напишешь…

Фимку возмутили слова майора, но старшина потянул его за рукав, понимая, что нельзя доводить ситуацию до конфликта.

– У него жена… с редактором каким-то… – тихо сказал Пархоменко уже на улице. – Понимаешь?

Фимка кивнул.

– Да и контуженый он…

Фимка кивнул еще раз.

Потом, уже в кузове полуторки, Фимка сказал, будто размышляя вслух:

– Всякое бывает, наверное. – А потом добавил после паузы: – Товарищ старшина, а что это майор просил завтра привезти?

– Ты только в газете своей не пиши об этом, – встрепенулся старшина. – Куда я тебя везу, это батальон майора Говорухина. Мы вчера в Дубоссарах винзавод у немцев отбили. Ну, и с погребами, соответственно…

– Вот оно что! – воскликнул Фимка. – Молдавское вино – это, действительно, хорошая вещь! Только кто ж его делал во время войны? А если это еще старые запасы, то как оно до сих пор сохранилось, а?

– А видать, его там столько было, что немцы все выжрать не смогли, – ответил Пархоменко. – Это наши смогут! А немчура – слабаки.