Артемий Ульянов - Записки санитара морга

Я часто видел подобные озарения. К кому-то оно приходит, когда родной человек предстает перед ним в тесном деревянном костюме. К другим, когда заколачивают крышку гроба, словно распяв их последнюю надежду на библейское чудо, в которое они бессознательно верят, потому что неспособны разом принять тяжесть утраты. А к некоторым – спустя многие месяцы и годы после похорон. Но самая страшная участь ждет тех, кому это озарение так и не явилось. Они становятся заложниками своих мертвецов. Не найдя сил отпустить их, медленно заживо разлагаются, погребенные вместе с ними под не пережитым горем. И хотя таких немного, их я тоже видел.

Видел и, казалось бы, должен привыкнуть… Но смотреть на Сулеймана мне было больно. А потому я забрал у него кастрюлю и бутылку с водой, выведя из ступора. Очнувшись, он отвел глаза от отца и так посмотрел на меня, словно силился вспомнить, кто же я такой.

– Так… пойду, – сказал он, шумно сглотнув посреди фразы и нервно кашлянув. – Ты только разрезы поменьше, ладно?

Когда Сулейман вышел, мы снова остались с Русланом вдвоем. Тщательно закрыв глаза и рот покойнику, приготовил в кастрюле раствор и натянул новенькие перчатки, скользнув по тальку, обильно засыпанному в их резиновое нутро. Взяв пузатый реберный нож, сделал маленький разрез на внутренней стороне бедра, сантиметров на пятнадцать ниже паха. Разведя его края в стороны с помощью зажимов, аккуратными легкими движениями ножа разрезал бедренную мышцу. Просунув в посмертную рану Руслана два пальца, без труда нащупал бедренную артерию, пропустив под нее указательный палец и захватив, словно крючком. Осторожно потянув вверх, вынул из дяди Руслана согнутый палец, в объятиях которого был зажат белесо-серый жгут артерии. Наложил на нее корнцанг, крепко перевязал ниткой с той стороны, которая уходила к стопе. Перерезав бывшую кровяную магистраль пополам, перехватил ее маленьким сосудистым зажимом.

Все, осталось лишь ввести в артерию простенький катетер, сделанный из обычной капельницы. После этого я смогу закачать в мертвую кровеносную систему несколько литров раствора. Под давлением он станет проникать в ткани и органы Руслана, безжалостно выжигая бактерии, которые стремятся сожрать его, превратив в раздутую зловонную массу. Я не позволю им этого сделать. Но… Только в том случае, если артерия не закупорена тромбами. А если закупорена?

«Только не сегодня!» – несколько раз повторил я, словно заклинание, прежде чем двинуть вперед катетер. Сантиметр, два, три… Отрезок капельницы послушно исчезал в артерии… И вдруг уперся, наткнувшись на препятствие.

– Вот черт!!! – вскрикнул я сдавленным шепотом и машинально обернулся на дверь. – Да почему именно сейчас-то?!

Попытавшись успокоиться, плавно посчитал до десяти. Спокойнее не стало. Вынув катетер, снова вставил его, но результат был тем же. Повторив процедуру несколько раз, стал с силой втыкать катетер в артерию, надеясь разрушить преграду. При этом серьезно рискуя просто порвать сосуд. В другой ситуации я бы сразу попробовал вскрыть другую ногу, чтобы попытать счастья с другой артерией. Но сегодня не мог этого сделать, ведь это дополнительный разрез. Мне казалось, что я и сам уперся в тупик вместе с катетером, не понимая, что же делать.

«Но резать Руслана нельзя! Ты меня понимаешь?!» – раскатисто грохотал в ушах акцент Аслана. – Стоп! Паниковать не будем. Будем искать варианты», – приказал я себе, пытаясь собрать в кулак весь профессиональный опыт.

Но время шло, а решение все никак не появлялось, предав меня в самый ответственный момент. Оцепенев, я тупо стоял над телом, заливаясь до краев отчаянным бессилием.

И вот тогда почуял, как нечто крохотное заворочалось внутри, где-то чуть ниже сердца. Словно какой-то инородный паразит, который одновременно был и частью меня. Вскарабкавшись вверх по позвоночнику, он проворно влез под черепную коробку.

«Профессиональный опыт – это правильно. Для Плохотнюка, для Бумажкина – они же санитары. А ты вроде как Харон, я не ошибаюсь? Так на кой ляд тебе этот опыт, а? Проси!!! Проси помощи у Аида! Вот ведь дурень-то…»

Снова прислушавшись к этим словам, немного помешкал, вглядываясь в сумасшествие этой затеи. «Да, пусть я буду сумасшедшим санитаром. А Хароном буду вполне нормальным», – подумал я, решив действовать.

Наклонившись вплотную к серому безжизненному лицу Руслана, стал вглядываться в него, пытаясь отыскать частичку Бога мертвых. И потом с силой прошептал, вложив в произнесенное все внутренние резервы: