Эдвард Резерфорд - Лондон

Как из этого выбираться, лондонцы решили лишь незадолго до Рождества.

– Они собираются подкупить королевских особ, чтобы те вернулись, – сообщил Уиттингтон Дукету, а когда юноша пришел в замешательство, разъяснил: – Крупный подарок от города. Участвуют все солидные люди. Булл дает четыре фунта.

Даже сам Уиттингтон, начинающий торговец тканями, собирался внести пять марок.

– Это называется подкупом покупателя, – заметил он сухо.

Флеминг был вполне доволен Дукетом, но с дамой Барникель дела обстояли хуже. Дукет не преуспел в завоевании сердца Эми и не надеялся на успех. Да он не очень и старался. «Либо я нравлюсь ей, либо нет» – так думал парень. Прояви он настойчивость, которая оказалась бы нежеланной, отношения между домочадцами стали бы невыносимыми.

Вскоре после Рождества Карпентер с Эми отправились навестить ее родителей. Они внесли довольно простое предложение. Им хотелось обручиться, но поскольку Эми в свои тринадцать еще не была женщиной, а мрачный юный ремесленник стремился стать мастером своего дела до вступления в «опасное», как он выразился, «состояние супружества», он попросил Эми отложить свадьбу на три года.

– Хотя вы, возможно, сочтете, что мы просим слишком многого… – оговорился Карпентер.

– Нет-нет! Вовсе нет, – поспешно заверила его дама Барникель. – Осторожность лишней не бывает.

И если бы не взгляд Эми, она посоветовала бы ему накинуть еще пару лет до пяти. А Флемингу впоследствии ворчливо рыкнула:

– Господи, хоть бы она к тому времени переросла его!

Флеминг же был совершенно доволен уговором, а Эми вцепилась в оный с безмолвной решимостью, как будто плотник – соломинка в бушующем море. Для нее вопрос был решен.

Но не для дамы Барникель. Вскоре после разговора, придя домой рано, Дукет едва успел вкатить тележку во двор «Джорджа», как увидел ее топчущейся у двери. В тот же миг он проклял себя за глупость: забыл! В этих числах она всегда напивалась.

Рыжие волосы дамы Барникель были распущены; глазами, налитыми кровью, она таращилась на дочь, подобно дикому зверю, готовому наброситься на жертву. Девочка дрожала.

Дукет так и не узнал, о чем говорила дама Барникель, но, едва завидев его, та повернулась с дикой полуулыбкой.

– Тебя-то нам и нужно! – вскричала она.

И не успел Дукет оглянуться, как его рука угодила в мощные клещи.

– Ты тоже пойдешь, – пробормотала хозяйка, хватая и дочь, затем поволокла их на склад.

Не обращая внимания на протесты, она распахнула дверь и втолкнула дочь внутрь. Потом принялась заталкивать и Дукета. Тот, хотя был намного сильнее большинства молодых людей своей комплекции, обнаружил себя совершенно беспомощным перед дамой Барникель. Она подхватила его и швырнула, как малое дитя.

– Пора вам познакомиться поближе, – прорычала дама Барникель.

Через секунду дверь с грохотом захлопнулась, громыхнул засов, и они услышали удалявшиеся шаги.

На складе было холодно. Какое-то время они сидели молча. Наконец Эми не выдержала:

– Она хочет, чтобы я вышла за тебя замуж.

– Знаю.

Никто не произнес ни слова еще несколько минут.

– Как по-твоему, Бен Карпентер безумен? – спросила она в конце концов.

– Нет. – Он выждал немного. – Замерзла?

Девочка не ответила, но он придвинулся ближе, обвил ее рукой и обнаружил, что ту колотит. Они просидели в тишине еще час, пока их не нашел и не выпустил Флеминг.

Непонятное началось через несколько дней.

Флеминг выглядел довольно подавленным. Торговля на рынке зачахла, и Дукет пару раз замечал, что хозяин впадал за прилавком в прострацию. Вечерами, если ему не с кем было поговорить, он сидел у огня понурив голову – настолько удрученный, что Дукет сказал ему:

– Вы словно ждете дурных известий в Судный день.

Поэтому однажды вечером Дукет обрадовался, едва в таверне появился неожиданный гость. Флеминг как раз погрузился в уже привычное мрачное настроение, когда зашел Бенедикт Силверсливз, плотно укутанный в широкий черный плащ. Он возвращался по холоду из Рочестера.

Хотя Джеффри изрядно робел перед молодым законником, а говорили они в последний раз на мосту, где Силверсливз пенял ему за подаренный Тиффани поцелуй, сейчас Дукет не колебался. Флеминг пребывал в унынии, а Силверсливз был именно таким ученым собеседником, каких он любил. Юноша пересек комнату, представился и пригласил Силверсливза присесть с хозяином у огня.

Правовед не знал, как благодарить. Если он помнил о прегрешении Дукета, то ничем этого не выдал. Держа в руке кубок подогретого вина с пряностями, он подошел к маленькому бакалейщику, и в следующий миг мужчины уже настолько погрузились в беседу о малопонятных вещах, что Джеффри сумел незаметно ускользнуть. Но перед этим он отметил восторг на узком лице Флеминга и заключил, что тому, во всяком случае, попался действительно образованный человек.