Алан Маршалл - Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды

Он поднялся и выглянул в дверь хижины:

— Пойду стреножу Самородка и выпущу всех лошадей, а потом ляжем спать. Ночь будет темная, хоть глаз выколи.

Он посмотрел на звезды:

— Млечный Путь лежит на север и на юг. Погода будет ясная. Вот когда он идет с востока на запад, обязательно дождь польет. Ну, я ненадолго…

Питер вышел к лошадям, и мне было слышно, как он покрикивает на них в темноте. Потом стало тихо, и до меня донеслись мягкие звуки колокольчика: лошади углубились в лес.

Вернувшись, Питер сказал:

— Бидди здесь в первый раз. Она с фермы «Барклей». Лошадям, которые выросли в открытой местности, всегда страшно первую ночь в лесу. Они пугаются, когда кора потрескивает. Бидди начала храпеть, когда я ее выпускал. Ну ничего, обойдется. А теперь надо тебе постель устроить.

Внимательно осмотрев земляной пол хижины, он подошел к небольшой дыре, уходящей под стену, поглядел на нее с минуту, потом взял газету из-под солонины и засунул ее в дыру.

— Похоже на змеиную нору, — пробормотал он. — Если змея выползет, мы услышим, как зашуршит бумага.

Он положил на пол два полупустых мешка с сечкой и стал их разравнивать, пока не получилось что-то вроде тюфяка.

— Ну вот, — произнес он. — Так тебе будет хорошо. Ложись, я укрою тебя пледом.

Сняв ботинки, я улегся на мешки, положив руку под голову. Я устал, и постель показалась мне чудесной.

— Ну как? — спросил Питер.

— Хорошо.

— Солома может вылезти и уколоть тебя. Это отличная сечка, от Робинсона. Он ее режет добротно, мелко. Ну, я тоже ложусь.

Он постелил на пол мешки, улегся на них, громко зевнул и натянул на себя попону.

Я лежал, прислушиваясь к звукам леса. Мне было так хорошо, что спать не хотелось. Я лежал под своим пледом, охваченный волнением. Через открытую дверь доносился усиливающийся ночью запах эвкалиптов и акаций. Резкие крики ржанок, пролетавших над хижиной, уханье совы, шорохи, писк и предостерегающее стрекотание опоссума говорили мне, что тьма вокруг живая, и я лежал, напряженно прислушиваясь, ожидая, что произойдет что-то неожиданное и необычное.

Потом, мягко проникая сквозь другие звуки, послышался звон колокольчика, и я с облегчением откинулся на своем матрасе. Засыпая, я видел перед собой Кейт — она шла широким шагом, покачивая головой, мерно позванивая монганским колокольчиком.

Чем дальше мы углублялись в лес, тем величественнее и неприступнее он становился. И ощущение какой-то отчужденности росло во мне по мере того, как деревья вздымались все выше и выше. Они вытягивали гладкие, без единой ветви, стволы на двести футов вверх и лишь там одевались листвой. Низкая поросль не пробивалась у их подножия, они стояли на коричневом ковре из опавшей коры. Под ними царила странная, полная ожидания тишина, не нарушаемая ни щебетанием птиц, ни журчанием ручьев.

Наши крошечные дроги с крошечными лошадьми медленно пробирались среди могучих стволов, порой на поворотах задевая огромные корни, торчащие из земли. Позвякивание цепей упряжки и мягкие удары копыт по упругой земле, казалось, доносились лишь до ближайшего дерева — так приглушал лес эти звуки. Даже дроги поскрипывали как-то жалобно, а Питер сидел молча.

Местами, там, где росли буки и лес глядел приветливее, попадались неглубокие ручейки с прозрачной водой. Она бежала, поблескивая, по гладким, словно отполированным камешкам.

С полян, поросших редкой травой, едва прикрывавшей землю, за нами наблюдали кенгуру. Они раздували ноздри, стараясь уловить наш запах, и, почувствовав его, удалялись медленными прыжками.

— Я охотился на них, — сказал Питер, — но это все равно что стрелять в лошадь: потом бывает как-то не по себе. — Он закурил трубку и тихо добавил: — Я не говорю, что это плохо, но есть уйма вещей, которые нельзя сказать, чтоб были плохими, но и хорошими их тоже не назовешь.

Эту ночь мы провели на берегу ручья. Я спал под голубым эвкалиптом и, лежа на своих мешках, мог в просветах между ветвями видеть звезды. Воздух был влажный, прохладный от дыхания древовидных папоротников и мхов, и звон колокольчика звучал в нем явственнее. Порой он становился громче — это Кейт взбиралась на пригорок или оступалась, спускаясь к воде напиться, — но не умолкал ни на минуту.

— Сегодня приедем в лагерь, — сказал утром Питер. — Мне надо быть там к полудню. Хочу до вечера успеть с погрузкой.

Лагерь лесорубов расположился на склоне холма — выехав из-за поворота, мы увидели среди густой поросли большую вырубку.