И самоуверенным тоном человека, получившего солидное образование, он продекламировал вступительные строки:
Nel mezzo del cammin di nostra vita
Mi ritrovai per una selva oscura
Ché la diritta via era smarrita [3] Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины. Данте. Ад. Песнь первая. Пер. М. Лозинского. — Здесь и далее примечания переводчиков.
.
Он и не подозревал, насколько цитата подходила к случаю.
Лилия быстро взглянула на Филипа — заметил ли он, что она выходит замуж не за невежду. Желая щегольнуть достоинствами своего нареченного, она ни с того ни с сего упомянула паллоне — видимо, он был искусным игроком. Он вдруг застеснялся и самодовольно заухмылялся, точно деревенщина, которого похвалили при незнакомом человеке за ловкую игру в крикет. До сих пор Филипу и самому нравилось смотреть, как играют в паллоне, это чарующее сочетание лаун-тенниса и лапты. Но отныне, он полагал, игра для него испорчена навсегда.
— Ой, посмотрите! — воскликнула Лилия. — Бедненькие рыбки!
Тощая кошка в течение всего обеда клянчила у обедающих кусочки багрового мяса, которое они силились разжевать. Синьор Карелла со свойственной итальянцам жестокостью схватил кошку за лапу и отшвырнул в сторону. Теперь кошка взобралась на аквариум и пыталась выудить рыбешек. На этот раз синьор Карелла встал, прогнал кошку, нашел большую стеклянную крышку и закупорил отверстие аквариума.
— А рыбки не задохнутся? — спросила мисс Эббот. — Они остались без воздуха.
— Рыбе нужна вода, а не воздух, — ответил он важно и сел на место. Судя по тому, что он принялся сплевывать на пол, он явно почувствовал себя непринужденно. Филип взглянул на Лилию, но та и глазом не моргнула. Мужественно проговорив до конца омерзительного обеда, она встала со словами:
— А теперь, Филип, вы, наверное, хотите бай-бай. Встретимся завтра в двенадцать за ленчем, если не увидимся раньше. Caffè latte [4] Кофе с молоком ( франц .).
нам подают в комнаты.
Это было уже чересчур, и Филип отчеканил:
— Нет, я бы хотел повидаться с вами сейчас же, у меня в комнате, я приехал в такую даль исключительно по делу.
Он услышал, как мисс Эббот ахнула. Синьор Карелла, закуривавший вонючую сигару, ничего не заметил.
Как Филип и ожидал, оставшись наедине с Лилией, он перестал нервничать. Знакомое ощущение интеллектуального превосходства придало ему сил, и он гладко начал:
— Дорогая Лилия, не будем устраивать сцен. До приезда сюда я думал, что мне придется расспрашивать вас. Теперь такая необходимость отпала. Я знаю все. Кое-что мне рассказала мисс Эббот, остальное я видел собственными глазами.
— Собственными глазами? — повторила Лилия и, как он вспоминал позже, залилась краской.
— Да, что он, вероятно, хам и, уж во всяком случае, плебей.
— В Италии нет плебеев, — быстро возразила она.
Филип прикусил язык. Это были его собственные слова. Она доконала его, прибавив:
— Он — сын зубного врача. Ну и что тут такого?
— Благодарю за сообщение. Как я вам уже доложил, мне это известно. Мне известно также, что такое зубной врач в захудалом провинциальном итальянском городке.
Ему не было это известно, но он предположил, что зубной врач — звание достаточно низкое. Лилия, как ни странно, не стала противоречить, однако ядовито заметила:
— Вы меня удивляете, Филип, я всегда думала, что вы за равенство и все такое прочее.
— А я так думал, что синьор Карелла — представитель итальянской аристократии.
— Ну, мы просто написали это в телеграмме, чтобы не шокировать дражайшую миссис Герритон. Но это правда. Просто его семья — младшая ветвь. Всегда ведь семьи разветвляются. В вашей, например, есть кузен Джозеф. — Она как нельзя более находчиво помянула единственного нежелательного представителя клана Герритонов. — Отец Джино — сама любезность. Карьера его идет очень успешно. В этом месяце он как раз переезжает из Монтериано в Поджибонси. Что касается меня, то мое ничтожное мнение таково: важно, каков человек. Но вы, конечно, со мной не согласитесь. Кстати, дядя у Джино, должна вам доложить, священник, все равно как пастор в Англии.
Филип прекрасно знал, чего стоят итальянские священники, и так долго распространялся на эту тему, что Лилия прервала его:
— Ну, хорошо, а его кузен — адвокат в Риме.
— Какой еще адвокат?
— Такой же, как вы, с той разницей, что у него уйма работы и он не может брать отпуск в любое время, когда захочет.
Читать дальше