Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

Заседание несколько задерживалось, и Башир Бадирбейли от нетерпения не находил себе места. Наконец члены совета собрались, и председатель объявил заседание открытым.

Едва заведующий проектным отделом закончил краткое сообщение о работе Шамсизаде, в воздухе взвилась рука Башира Бадирбейли. Он просил слова.

— Я целиком разделяю мнение проектного отдела! — быстро заговорил он. — Многие из присутствующих хорошо помнят, что я неоднократно высказывал отрицательное отношение к этому «изобретению». Опекун Шамсизаде, — я позволяю себе так называть научного руководителя, потому что профессор Гюнашли заботится о Шамсизаде куда больше, чем это долженствует научному руководителю…

— Что ж тут плохого, Башир Османович? — улыбнулся председатель ученого совета. — Такое, как вы выражаетесь, опекунство, достойно поощрения. Было бы весьма желательным, чтобы все наши старейшие ученые так заботились о своих учениках.

Бадирбейли насупился. Как посмели его прервать! Не успел он ответить, директор института поддержал председателя:

— Я тоже считаю: помогать молодежи — долг каждого из нас. Практика показывает: чем доверительнее отношения между профессором и аспирантом, тем больше пользы для дела. Молодежь нуждается в добром к себе отношении.

Бадирбейли не посмел возражать директору.

— Конечно, объективное покровительство — прекрасное дело! Но опека опеке рознь! Впрочем, об этом я скажу в конце выступления, а сейчас разрешите о главном…

— Пожалуйста, профессор, мы слушаем.

Бадирбейли выпрямился. Куда девалась старость, он словно забыл о ней!

— Несколько месяцев назад, когда Сохраб Мургузович поставил вопрос о выделении для Шамсизаде специальной лаборатории и создании для его работы особых условий, я высказывал свое мнение. Говорил, что работа Шамсизаде недостаточно научно-технически обоснована и потому из его затеи ровным счетом ничего не может выйти! Не следовало вводить аспиранта в заблуждение и заставлять попусту тратить время. Выбрал бы другую тему. Но… меня не послушались!

Бадирбейли на минуту умолк, оглядел зал, ища сторонников, еще выпрямился и, подергивая плечами, сказал:

— Я категорически требую, чтобы в институте были выработаны строгие правила порядка защиты диссертаций. Пора положить конец самоуправству и беззаконию, нельзя использовать институт и его средства для достижения личных целей. Работа коллектива должна строиться на деловых началах.

— Ваши обвинения очень серьезны, Башир Османович, — прервал его директор. — Потому, может быть, вы будете более конкретны и на примерах докажете то, что пока вы утверждаете голословно? В чем видите вы отсутствие деловой атмосферы в нашем коллективе?

Лицо Бадирбейли быстро менялось, подхалимаж боролся с надменностью.

— Вы неправильно поняли меня, товарищ Алиев, я не говорю обо всем институте в целом, я имею в виду наш отдел. — Плечи его задергались, глаза тревожно пробежали по залу. Выпятив вперед подбородок, он продолжал: — Речь идет о профессоре Гюнашли и методах его работы. Мы обязаны сделать все, чтобы соблюдались прежде всего интересы государства. В планах должны значиться темы и научные работы, рентабельные экономически. Туманные гипотезы, «проблемы», писанные вилами по воде, чужды советской науке и могут нанести ей только вред! Наша обязанность — воспитывать молодежь. Они, лишь переступившие порог науки, должны правильно понимать свои задачи. Может ли юнец, у которого кости не окрепли, стремиться решать сложнейшие проблемы?

— Вы неправы, Башир Османович! Это свяжет молодых ученых, ограничит их возможности, лишит инициативы…

Бадирбейли медленно повернул голову в ту сторону, откуда раздался голос, и, краем глаза взглянув на неожиданного оппонента, решительно возразил:

— Вам должно быть известно, что понятие «индивидуум» приняло в нашем обществе иное значение. Индивидуальный труд не может существовать без коллектива. А коллективный труд в свою очередь складывается из труда отдельных индивидуумов.

— Твои суждения, Башир, изрядно попахивают консерватизмом. Химические науки нельзя ограничивать требованиями сегодняшнего дня! А твое выступление призывает именно к этому.

Башир рассвирепел. Обвинить его, Башира Бадирбейли, в консерватизме?! Он обернулся и увидел профессора Муршида Гамзаева. Еще один давний враг!

— Да, товарищ Гамзаев, ты правильно понял меня! — Челюсть Башира дрожала, лицо почернело. — Я против всего, что отрицается сегодняшним днем! Забыл народную поговорку: «Чем до завтра курдюка дожидаться, лучше сегодня потрохами пообедать»?