Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

Башир понял колебания Зия.

— Я не собираюсь вмешиваться в ваши семейные дела, сказал он. — Нет у меня на то прав. Я так, к слову сказал. Просто жаль тебя. Ну, могу ли я равнодушно смотреть, как не которые авантюристы, не имея к тому никаких оснований, лезут в науку? Да еще при покровительстве уважаемых ученых!

Нет, я не в силах мириться с подобной несправедливостью!

Зия неожиданно осмелел:

— Готов сделать все от меня зависящее!

— Мой дорогой, от тебя зависит очень многое! — Бадирбейли притянул Зия за рукав. — Ты знаешь, некоторые краснобаи без устали твердят, что мы с Сохрабом. Мургузовичем лютые враги. Думаю, тебе известно и другое — человек я не мстительный и не мелочный. Если между нами и существовали когда-то разногласия, я не собираюсь мстить за это Гюнашли. Единственная моя цель разоблачить Шамсизаде, доказать, что его изобретение — миф, авантюра! Смести его, очистить дорогу от хлама, для вас очистить! Понял меня? Все ясно?

— Совершенно ясно, профессор. Вы правы на сто процентов! Так что же я должен делать?

Надо, чтобы Зия не догадался, что план действий разработан заранее, и Башир Бадирбейли молчал, притворяясь, что размышляет.

— Ты должен сегодня на заседании ученого совета встать и рассказать все, что тебе известно об отношениях Шамсизаде с этой… девочкой. Моральный облик нашей интеллигенции должен быть безукоризненным! Поведение Шамсизаде пачкает не только семью Сохраба Гюнашли, но и всех нас…

— Можете не сомневаться, профессор, я и сам об этом думал! У меня есть письмо, что написала Мархамат-ханум членам ученого совета. Она поручила мне огласить…

— Великолепно! — Бадирбейли усмехнулся. — Мархаматханум — женщина, но ее мужеству могут позавидовать мужчины!

Они расстались друзьями. Зия долго глядел вслед удаляющемуся профессору, довольно потирая руки. Обрести столь высокого покровителя большая удача! Уж теперь-то он выполнит поручение Мархамат-ханум, уничтожит Шамсизаде, и она по заслугам оценит его старания. Былое расположение тетушки будет возвращено!

Заседание ученого совета было назначено на двенадцать часов. Вугар проснулся поздно. Если бы мама Джаннат так настойчиво не будила его, он, наверное, проспал бы целый день, — предыдущая бессонная ночь, напряженная работа, волнения вчерашнего дня вконец вымотали силы.

Он спешил. До начала заседания у него было много дел. Прежде всего надо встретиться с Гюнашли и доложить о положительных выводах, полученных после дополнительной проверки. На всякий случай необходимо подготовить текст выступления, а для этого сделать кое-какие выписки из тетрадей, куда занесены наблюдения последних опытов. «Арзу…» — вдруг подумал он и сморщился, как от резкой боли. Как недопустимо позорно вел он себя!..

Выйдя из дома, Вугар хотел позвонить ей и попросить прощения. Но времени оставалось мало. Впрочем, времени, конечно, хватило бы. Но что скажешь по телефону? Да и не станет она с ним разговаривать! «Кончится ученый совет, я поеду к ним. Попрошу помощи у Ширинбаджи, иначе не помириться», — решил Вугар.

Когда он подошел к профессорскому кабинету, Гюнашли уже запирал дверь.

— Идем, идем, члены совета собираются, — сказал Гюнашли, опуская ключ в карман и беря Вугара под руку. — Почему так поздно? Я ждал тебя…

Вугар растерялся, покраснел.

— Простите, профессор, проспал…

Гюнашли улыбнулся:

— Что ж, бывает! — И, ласково поглядев на Вугара, добавил: — Что-то ты мне сегодня не нравишься! Бледный, взволнованный. На арене борьбы человек должен быть бодрым, уверенным и решительным. В спешке, наверное, даже чая не выпил? Спустись-ка в буфет. Время есть! Приди немного в себя. Поговорим в зале заседаний.

Раньше всех на заседание ученого совета явился Бадирбейли. Он занял место в первом ряду и, закинув ногу на ногу, восседал важный, горделиво оглядывая зал. Казалось, он помолодел в предвкушении победы. Обычно хмурый, резкий, сегодня Башир весело и приветливо здоровался со всеми, пожимал руки, вмешивался в разговоры, подчас не имевшие к нему никакого отношения. Вдруг ни с того ни с сего разражался громким хохотом. Одни поглядывали на него с недоумением, не понимая, чем вызвано не в меру веселое расположение духа, другие посмеивались, понимая, что Башир старается выглядеть веселым назло Сохрабу Гюнашли и его сторонникам. Впрочем, Башир и не пытался этого скрывать. Раньше он хоть еле заметно, но кивал головой в ответ на приветствие Гюнашли, а сегодня, едва тот вошел в зал, Башир демонстративно повернулся к нему спиной и нарочито громко заговорил с соседом, расхохотавшись без всякого к тому повода.