Лю Чжэньюнь - Я не Пань Цзиньлянь

— А ну, отстань, не то рассержусь.

Тридцать лет назад, когда оба они еще учились в школе, Чжао заманил Ли Сюэлянь в сарайчик, где попытался поцеловать в губы. Ли Сюэлянь оттолкнула его так, что тот повалился на землю, после чего просто убежал. Двадцать лет назад, когда Ли Сюэлянь впервые приехала с жалобой в Пекин и поселилась у Чжао Большеголового, тот ночью пробрался к ней в комнату. Ли Сюэлянь, раскусив его намерения, решила его спровоцировать: «Большеголовый, ну хватит уже, делай, что хотел», чем снова его спугнула. Кто же знал, что сейчас Чжао уже не будет вести себя так, как тридцать или двадцать лет назад? Так что, когда Ли Сюэлянь ясно сказала ему, что рассердится, Чжао ничуть не испугался, напротив, он продолжал валить ее на кровать и раздевать.

— Дорогая моя, я ждал несколько десятков лет.

В дороге Ли Сюэлянь так устала, что у нее не осталось никаких сил сопротивляться. при этом ее удивляло, что Чжао Большеголовый, который утомился не меньше, вдруг так сильно возбудился. Учитывая, что он собирался сопровождать ее в Пекин, к тому же оба уже договорились о свадьбе, Ли Сюэлянь через какое-то время сопротивляться перестала. Наконец она позволила Чжао полностью раздеть ее, тот и с себя стащил всю одежду. Он вошел в нее без всяких прелюдий. Ли Сюэлянь уже двадцать один год жила без мужчины, поэтому поначалу держалась скованно. Но Чжао Большеголовый, вопреки ожиданиям, оказался мастером по части женщин. и если сначала он проявлял напористость, то теперь, проникнув в Ли Сюэлянь, стал действовать не спеша. Замерев внутри нее, он стал ласкать языком ее мочки, брови, губы, потом грудь. Дождавшись, когда она расслабится, он начал двигаться. и здесь Чжао оказался оригинален: его движения, то слабые, то сильные, то влево, то вправо, постепенно разогрели желание у Ли Сюэлянь. Такого она не испытывала уже двадцать один год. Почувствовав готовность Ли Сюэлянь, Чжао приступил к еще более активным и изощренным действиям. и тут вдруг Ли Сюэлянь испытала оргазм. Она начала громко вскрикивать. Волна ее возбуждения спала, но Чжао не останавливался, и тогда его мощные атаки вызвали у нее повторный оргазм. Она снова закричала. Когда Ли Сюэлянь жила вместе с Цинь Юйхэ, ничего подобного с ней не случалось. Этот Большеголовый, — В тихом омуте черти водятся, — В постели оказался весьма изобретателен. Ему было уже за пятьдесят, но кто мог подумать, что после пережитых ночных передряг в нем еще останется так много сил? Наконец, отдышавшись, они, совершенно нагие, просто растянулись на постели. и тут Ли Сюэлянь заплакала:

— Знаешь, все-таки это изнасилование.

Чжао смахнул ее слезы и хлопнул по ляжке:

— Мы тридцать с лишним лет потратили впустую.

Чуть погодя он тихонько спросил:

— Ну и как, тебе было хорошо?

Несколько стесняясь, Ли Сюэлянь стала юлить:

— И не стыдно тебе средь бела дня заниматься таким?

Но потом она прильнула к Чжао и так же тихонько ответила:

— В жизни не испытывала ничего подобного.

Успех в постели определил их дальнейший маршрут и место назначения. Чжао Большеголовый укрыл себя и Ли Сюэлянь одеялом и, крепко взяв ее за руку, спросил:

— Дорогая, хочу задать тебе один вопрос. с кем нам лучше: с приятным или неприятным человеком?

— К чему обсуждать такие глупости?

— С кем нам лучше: с близким человеком или врагом?

— Это такой же глупый вопрос.

— Хорошо. Но раз ты признаешь эти вопросы глупыми, должен сказать, что ты тоже поступаешь глупо.

Ли Сюэлянь остолбенела:

— Как это?

— Раз ты понимаешь эти прописные истины, я прошу тебя не подавать эту жалобу. Жалуясь, ты отдаляешься от близких людей и соединяешься с врагами. и пусть бы ты смогла выиграть свое дело, но прошло уже двадцать лет, а результата все нет как нет. Также нет гарантии, что результат появится в этом году. Ведь ни ты, ни твои враги ничуть не изменились.

— В этом году я тоже дошла до этой истины, поэтому сначала и не планировала жаловаться. и дело тут не в корове, это все из-за продажных чиновников, именно они вынудили меня пойти на это. Они всегда извращали мои слова, и относились ко мне, как к негодяйке. Поэтому теперь я буду жаловаться не на Цинь Юйхэ, а на этих чиновников.

— Я и сам понимаю, что эти казнокрады и рядом не стояли с Цинь Юйхэ, именно поэтому биться с ними себе дороже. Это не только пустая трата времени, но и совершенно бессмысленное дело.

Ли Сюэлянь со вздохом уселась на кровати:

— Мне по-любому не переварить этой обиды.