Лю Чжэньюнь - Я не Пань Цзиньлянь

В голове Чжэн Чжуна, который обычно всегда все схватывал на лету, сейчас царила абсолютная пустота. Он не знал, как именно надлежит ответить: понятно ему или нет. Он боялся, что, если опять ошибется, Ма Вэньбинь снова рассердится. в это время из окна машины показалась голова начальника секретариата, который решил разрулить ситуацию:

— Мэр Ма прав. к каждому делу требуется индивидуальный подход.

И уже шутя, добавил:

— Раз она сама не идет на осаду, то тогда ничего не остается, как нам самим осадить ее.

Чжэн Чжун, наконец, понял, чего от него хотел Ма Вэньбинь: нужно было послать из уезда людей, которые бы глаз не спускали с Ли Сюэлянь и которые бы не допустили ее выезда в Пекин со своей жалобой. Такого рода метод изобрел не сам Чжэн Чжун, да и новым его не назовешь. Когда требовалось пресечь пикетчиков, власти пользовались им достаточно часто. до Чжэн Чжуна тотчас дошло, почему вышел из себя Ма Вэньбинь: он злился не на него, а на самого себя. Ведь, промучившись с этой деревенщиной, он так и не нашел более приемлемого варианта усмирения, не говоря уже о том, что зря потратил на Ли Сюэлянь целый вечер. Теперь ему приходилось выбирать для ее усмирения далеко не лучшую стратегию, а ведь Ма Вэньбинь считал себя новатором, ему хотелось сделать то, чего не смогли сделать другие, но в результате он сам оплошал. Именно это его и злило. Чтобы вывести Ма Вэньбиня из затруднительного положения, Чжэн Чжун поспешил предложить:

— Поскольку это проблема нашего уезда, нам ее и решать. Будьте спокойны, мы примем все надлежащие меры, чтобы она осталась дома и не поехала жаловаться в Пекин. Мы не допустим ее влияния на работу съезда ВСНП.

Буквально на следующий день вокруг дома Ли Сюэлянь было выставлено четверо полицейских, которые следили за ней и днем и ночью. Все они были переодеты в штатское, курили и находились в постоянном движении. Уже не первый раз за Ли Сюэлянь следили полицейские. Все эти двадцать лет, едва наступала пора съезда ВСНП, вокруг дома Ли Сюэлянь выставляли нескольких человек, иногда трех, иногда четырех. Если случались перевыборы в уездную или городскую управу, также присылали двух-трех полицейских. Учитывая, что такое повторялось из года в год, все уже к этому привыкли: как полицейские, так и сама Ли Сюэлянь. Дошло даже до того, что при встрече они приветствовали друг друга. Поскольку Ли Сюэлянь не являлась преступницей и, соответственно, никакой неприязни не вызывала, полицейские обходились с ней учтиво и приветствовали не иначе как «тетушка». Часто бывало и такое, что среди новоприбывших были один-два человека, которых уже присылали раньше. в таких случаях Ли Сюэлянь спрашивала:

— Снова приехали?

А те смеялись:

— Да, тетушка, снова прибыли к тебе в качестве личной охраны.

Когда Ли Сюэлянь управлялась по хозяйству во дворе, никого это не заботило. Но едва она выходила за порог, как за нею начинали ходить по пятам.

— Как же много я должна была накопить добродетелей, чтобы обзавестись столькими сопровождающими! — восклицала Ли Сюэлянь.

В таких случаях ей отвечали:

— А то! с президентом США обходятся так же.

Если Ли Сюэлянь сидела дома, а полицейских вдруг начинала мучить жажда, они всегда просили у нее попить. Ли Сюэлянь выносила термос и наливала им воды. в этом году из четырех прибывших двоих она уже знала. Один из новичков оказался сыном когда-то торговавшего в их селе мясника Лао Ху, этот парень подрабатывал в местном отделении полиции. Когда двадцать лет назад Ли Сюэлянь задумала убить Цинь Юйхэ, она сначала обратилась за помощью к брату, но тот якобы уехал в провинцию Шаньдун. Тогда она с этой же просьбой пошла к мяснику Лао Ху и, чтобы тот согласился, обманула его, сказав, что просит не убить, а лишь избить Цинь Юйхэ. Лао Ху в ответ выдвинул условие, что сначала они с ней сделают свои дела, а потом устроят расправу. Однако Ли Сюэлянь настаивала на том, чтобы сначала они устроили расправу, а потом уже сделали свои дела. После Ли Сюэлянь устроила сидячую забастовку у городской управы, за что была арестована. Выйдя из камеры заключения, Ли Сюэлянь снова запланировала убийство и снова пошла за помощью к Лао Ху, пообещав на этот раз, что сначала они сделают свои дела, а потом уже совершат убийство. Однако, услышав, что его просят об убийстве, да еще и сразу нескольких человек, Лао Ху тут же наложил в штаны. в настоящее время Лао Ху, разбитый параличом, лежал дома и на рынке уже не появлялся. о том, что к ней прикрепили сына Лао Ху, Ли Сюэлянь узнала лишь на второй день после появления полицейских. Если сам Лао Ху был низкорослым, толстым и обрюзгшим, то его сын, Сяо Ху, оказался на удивление красивым и хорошо сложенным. Ли Сюэлянь решила поговорить с ним по душам, однако слово за слово, и стало понятно, что он человек ненадежный. Сперва она спросила его: