Радика Джа - Исповедь гейши

Все эти растения были мне незнакомы, я узнала только японский клен с его огненными пятиконечными листочками. Но названия не имели значения. Я и без них чувствовала себя счастливой. Должно быть, боги были ко мне благосклонны или я просто не выспалась, но в то утро я видела сад не глазами, а душой и телом. Да-да, и телом тоже, потому что красота сада предназначена не только для глаз. Сад казался мне живым дышащим пространством — местом, где движение соседствует с покоем. Я видела, как бьющаяся о камни вода успокаивается и плавно течет дальше, растеряв энергию падения; точно так же мысль вторгается в сознание, будоражит его, а потом тонет в его глубинах, не оставляя на поверхности ни единого следа. Листок, трепещущий на ветру, как бы оживает и обретает самостоятельность. Взглянув на гору, я поняла, что сад является связующим звеном между ней и домом и в равной степени принадлежит им обоим. И тогда во мне открылись новые горизонты. Пришло сознание, что я тоже часть всего видимого вокруг. Напряжение ушло, и я вдруг ощутила необычайную легкость. Мое тело стало свободным, словно веревки, опутывавшие меня, внезапно разлетелись на куски.

Скажу вам честно, до того дня я была равнодушна к садам. Красоту я видела только в одежде. В отличие от других мамаш, чьи дети учились вместе с Харукой, я не ходила на экскурсии по садам Токио и не участвовала в чайных церемониях, которые там устраивались. И курсы икебаны я тоже не посещала. Мое представление о «садах» ограничивалось детскими площадками, куда я водила детей, когда они были маленькими. Но сейчас, когда я вышла на террасу, меня поразили две вещи. Передо мной предстал не просто сад, а нечто одушевленное, похожее на человеческую жизнь с ее красотой и уродством, бурной деятельностью и мирным покоем. И жизнь этого сада ощущалась как очень правильная, потому что в нем все было на своем месте и имело свое назначение. Там не находилось ничего лишнего, ничего такого, что можно убрать, не нарушив общую гармонию. Поэтому не было скученности, места хватало всем, и каждый мог свободно дышать и проявлять себя.

Минут двадцать я как зачарованная смотрела на сад, пока до меня не донеслись звяканье посуды и шум передвигаемой утвари. Поняв, что готовят завтрак, я наконец оторвалась от созерцания сада и пошла в храм. Там я увидела жену священника, умытую и опрятно одетую, которая возлагала на алтарь вареный рис и фрукты.

— Доброе утро, — приветствовала она меня, зажигая благовония. — Я как раз заканчиваю возлагать дары. Завтрак уже в вашей комнате. Я приду чуть попозже.

— Пожалуйста, не торопитесь, — вежливо возразила я. — Я могу подождать, пока вы закончите, а потом мы вместе позавтракаем.

— Нет, дитя мое. Вы, должно быть, проголодались, а мне еще надо помолиться.

— Так вы тоже служите в храме? — удивилась я.

— Нет-нет. Только когда мужа нет, — засмеялась старушка. — Кто-то ведь должен делать подношения богам и разговаривать с ними, чтобы они не думали, что о них забыли.

Я посмотрела на статую, у ног которой лежали еда, цветы и благовония, и вдруг опустилась на колени рядом с матушкой. Аромат благовоний и свежего риса приятно разморил меня, словно я была ребенком, сидящим на материнских коленях. Когда матушка начала размеренно повторять «Ханья синьё мита хара…», я молитвенно сложила руки и закрыла глаза.

Из транса меня вывел громкий звон колокола. Матушка медленно поднялась с колен и помогла встать мне. Потом она отвела меня в комнату, где уже закончили сервировку стола, на котором стояли чашки с рисом, свежим соевым творогом, кунжутными лепешками и овощами. Все было так вкусно, что я проглотила пищу за считаные минуты. Не успела закончить есть, как в комнату вошла жена священника, неся чайник и коробочку с чаем. Чай, который она приготовила, был самим совершенством. В сравнении с ним то, что подавали в гостиницах, теперь воспринималось как жалкая самодеятельность. В ответ на мою похвалу матушка только пожала плечами.

— Это вода из святого источника делает чай таким вкусным.

— Из святого источника? — заинтригованная, спросила я.

— Да, он старше нашего храма, а тому уже 650 лет. Храм и был построен на этом источнике.

— А мне можно на него посмотреть? — с энтузиазмом спросила я.

— Конечно. Я покажу вам тропинку, которая к нему ведет, — ответила старушка с доброй улыбкой.

Я рассыпалась в благодарностях и предложила помыть посуду, но она и слышать об этом не захотела.

— Сегодня отдыхайте. А вот завтра будете мне помогать, — со смешком ответила она.