Артур Хейли - Перегрузка

Джози усмехнулась:

— Вы сядете спереди, мистер Голдман. Рядом с шофером.

Когда они выехали на улицу, Ним повернулся лицом к Карен, чтобы продолжить разговор о том, что пришло ему в голову около лифта.

— Если у нас будет серьезный дефицит нефти, почти наверняка начнутся регулярные отключения в подаче электроэнергии. Ты понимаешь, что это значит?

Карен кивнула:

— Думаю, да. Это означает, что в разных местах в течение нескольких часов не будет электричества.

— Да, поначалу скорее всего три часа в день, затем более длительные периоды времени, если ситуация станет ухудшаться. Однако если это случится, я уверен, тебя заранее предупредят. Тогда тебе придется отправиться в больницу, где есть резервный генератор.

— В «Редвуд-гроув», — сказала Карен. — Мы там были с Джози в ту ночь, когда «Друзья свободы» взорвали подстанции и у нас пропало электричество.

— Завтра, — пообещал ей Ним, — я постараюсь выяснить, насколько надежен генератор в «Редвуд-гроув». Иногда эти резервные генераторы ни черта не стоят, потому что их техническое обслуживание не налажено должным образом. Когда в Нью-Йорке надолго отключилось электричество, некоторые из них даже не удалось запустить.

— Меня это не волнует, — сказала Карен, — пока ты обо мне заботишься, Нимрод.

Джози была внимательным водителем, и Ним расслабился, пока они ехали во Дворец искусств, где выступал городской симфонический оркестр. У главного входа, когда Джози выгружала кресло Карен, подоспела помощь в лице служителя в форме, который быстро проводил Карен и Нима через боковую дверь к лифту, доставившему их в верхний ярус. Там у них был первый ряд в ложе с подвижной плоскостью под ногами, которая облегчала продвижение для Карен. Очевидно, во Дворце искусств серьезно заботились об инвалидах-колясочниках. Когда они устроились на своих местах, Карен, оглядевшись вокруг, сказала:

— Здесь к нам относятся с особым вниманием, Нимрод. Как это тебе удалось?

— Старая добрая «ГСП энд Л», как ты ее называешь, пользуется определенным влиянием.

О местах в ложе и об услугах служителя для Карен по просьбе Нима позаботилась Тереза ван Бэрен. Когда он предложил за все заплатить, Тесс сказала:

— Забудь об этом! У нас еще остались некоторые социальные льготы. Так что пользуйся, пока они есть.

Ним протянул Карен программку, но она покачала головой.

— Я люблю слушать, но мне всегда кажется, что музыкальные рецензии и всякие программки пишутся людьми, которым прежде всего хочется продемонстрировать, какие они умные.

Ним усмехнулся:

— Согласен с тобой.

Когда в зале погасили огни и на возвышение поднялся дирижер, Карен, пока раздавались аплодисменты, тихо спросила:

— Нимрод, между нами произошли перемены, не так ли?

Он был ошеломлен ее чутьем, но не стал развивать эту тему, поскольку зазвучала музыка. В программе в основном были произведения Брамса. Сначала «Вариации на тему Гайдна». Сразу после этого — Фортепианный концерт № 2, си-бемоль мажор. Великолепно солировал Евгений Истомин. Фортепианный концерт был у Нима одним из самых любимых и, судя по сосредоточенному вниманию, у Карен тоже. Во время третьей части, когда, трогая душу, вступила виолончель, он прикоснулся к руке Карен. Она повернула голову, и он увидел слезы в ее глазах. Музыка стихла, и по залу прокатились продолжительные аплодисменты. Ним тоже восторженно реагировал.

— Пожалуйста, хлопай за нас обоих, — настойчиво требовала Карен.

В этот момент зажегся свет и наступил антракт. Публика потянулась в фойе, но Ним и Карен остались сидеть. После недолгого молчания она проговорила:

— Если хочешь, можешь ответить на мой вопрос сейчас.

У Нима не было нужды спрашивать, на какой именно вопрос, и он вздохнул:

— Думаю, ничто не вечно под луной.

— Было бы глупо рассчитывать на это, — проговорила Карен, — и я хочу, чтобы ты знал. Я никогда так не думала. О, иногда так приятно помечтать о невозможном, о том, чтобы все хорошее не кончалось. Но я научилась быть реалистом. Будь честным со мной, Нимрод. Что произошло? Что изменилось за последнее время?

Именно тогда он и рассказал ей о Руфи, о злокачественной опухоли, угрожающей ее жизни, о том, как из-за этой беды они чуть было не потеряли друг друга. Карен слушала молча. Потом заговорила снова:

— Как только я тебя сегодня увидела, мне стало ясно: произошло что-то важное и личное. Теперь-то до меня дошло. Поэтому я рада за тебя, с одной стороны, а с другой, конечно, мне жалко, особенно твою жену.