Артур Хейли - Перегрузка

В дополнение ко всем официальным мерам раздавались призывы к добровольной экономии энергии во всех ее формах. В «Голден стейт пауэр энд лайт» над всеми дискуссиями на данную тему довлели сведения о том, что собственных нефтяных запасов хватит лишь на тридцать дней нормальной работы компании. Поскольку все еще ожидалось поступление определенного количества нефти с танкеров, находившихся в пути, было решено отложить временные отключения до второй недели мая. Затем, на начальном этапе, электроэнергию планировалось отключать каждый день на три часа, после чего могли быть приняты более жесткие меры. Вместе с тем стало очевидно, что уже первые отключения электроэнергии причинят колоссальный ущерб экономике штата.

Ним знал, что ситуация складывается безрадостная. Это понимали и все остальные, имевшие непосредственное отношение к надвигающимся событиям. Однако общественность, казалось Ниму, еще не уловила или не желала уловить весь драматизм происходящего. Обязанности, возложенные на Нима как на вице-президента по планированию, а с недавних пор еще возвращение на должность общественного представителя компании делали его ключевой фигурой, особенно сейчас, когда людей интересовала оценка текущих событий и ближайшие перспективы. Исполнение сдвоенных обязанностей предполагало его сверхзанятость, и Ним попросил Терезу ван Бэрен:

— О’кей, я возьму на себя самые важные события, а там, где можно обойтись без меня, пусть подключаются твои люди.

Тереза обещала ему, что так и будет. Уже на следующий день вице-президент по связям с общественностью появилась в кабинете Нима:

— Есть такая дневная телевизионная программа, называется «Перерыв на обед».

— Ты можешь мне не поверить, Тесс, — сказал Ним, — но я никогда ее не смотрел.

— Да-да, очень забавно. Но не торопись отмахиваться от дневного телевидения. Дело в том, что миллионы домохозяек смотрят его, и завтра в этой программе пойдет речь об энергетическом кризисе.

— Наверное, с моим участием?

— Разумеется, — подтвердила ван Бэрен. — Кто еще, кроме тебя, сделает это лучше?

Ним усмехнулся:

— Ладно, но и ты сделай для меня любезность. Все телевизионные станции специализируются на трате времени. Они просят прийти пораньше, затем держат тебя целую вечность. Ты ведь знаешь, как я занят. Поэтому постарайся договориться с телевизионщиками, чтобы хоть раз все было четко спланировано: пришел — выступил — ушел.

— Я пойду с тобой, — сказала ван Бэрен. — И сделаю все, как надо. Обещаю.

Как оказалось потом, обещание повисло в воздухе. «Перерыв на обед», часовое телевизионное шоу, выходило в эфир в полдень. Ван Бэрен и Ним прибыли на телестудию в 11.50. В фойе их встретила молодая женщина — ассистент программы. Подобно многим работникам телевидения, она была стильно одета и выглядела так, словно окончила школу всего неделю назад. У нее был стандартный значок ее конторы, очки она носила чуть ли не на макушке.

— О да, мистер Голдман! Вы пойдете у нас в конце, без десяти час.

— Эй, постойте! — запротестовала ван Бэрен. — Меня заверили, что мистера Голдмана поставят в начале передачи. Он один из наших ответственных сотрудников, и его время очень дорого, особенно сейчас.

— Я знаю, — сладко улыбнулась ассистент программы. — Но режиссер передумал. Тема у мистера Голдмана откровенно тяжеловесная. Она может оказать на аудиторию угнетающее воздействие.

— Это пошло бы только на пользу, — сказал Ним.

— Если это случится, они просто выключат телевизор и нашей программе придет конец, — с убежденностью в голосе проговорила молодая женщина. — Может быть, вам хочется побыть на съемочной площадке, пока ждете? Заодно посмотрите остальную часть передачи.

Ван Бэрен посмотрела на Нима, всплеснув руками от собственного бессилия. Смирившись со всем происходящим вокруг и понимая, как много срочных дел он мог бы сделать за это бездарно потраченное время, Ним сказал ей:

— О’кей.

Ассистент программы, уже в который раз проигрывая одну и ту же сцену, сказала:

— Пойдемте со мной, пожалуйста.

Студийная площадка, расцвеченная и ярко освещенная, должна была напоминать жилую комнату. В центре стоял светло-оранжевый диван, на котором сидели двое постоянных ведущих, Джерри и Джин, — молодые, живые и энергичные люди. Установленные полукругом три телевизионные камеры охватывали всю площадку. Гости один за другим присоединялись к ярко освещенным ведущим. Первые десять минут ток-шоу были посвящены танцующему медведю из гастролирующего цирка, его сменила семидесятилетняя бабуля, приехавшая из Чикаго на роликовых коньках.