Свен Дельбланк - Пасторский сюртук. Гуннар Эммануэль

— Ваша милость, тысячу раз прошу о снисхождении. Лучшая моя мальвазия, если угодно. Курица уже на вертеле, мигом будет готова. Не желаете ли щуки? Пирога с птицей? Сию минуточку. Терпение, судари мои, терпение…

Герман локтем подтолкнул в бок Длинного Ганса.

— Ну, теперь что скажешь? Помогло!

— Не по душе мне это. Подозрительно как-то. Может, смоемся?

— Еще чего. Ты что, не слышишь, как пахнет курицей? Спасибо, добрый человек. Только вот один пустячок. Оплата…

— Ни слова, ваша милость! Ни слова. Все уже оплачено, притом щедро. Сию секунду подам пирог.

Хозяин устремился на кухню. Еврей наклонился к стойке, потягивая ликер. Один из гренадеров громко всхрапнул и, вздрогнув, проснулся. В погребке царил зеленоватый полумрак. Муха, жужжа, билась в оконное стекло.

— Пастор, может, все-таки уйдем, а? Что-то тут нечисто.

Герман медлил. Кто-то за нас заплатил. Кто? И почему? Странно. И где я раньше видел этого еврея? Темная история.

— Идемте, ради всего святого, пока не поздно. Пастор!

В этот миг вбежал хозяин, неся дымящийся, с пылу с жару, пирог. Корочка аппетитная, золотисто-румяная. Он проворно водрузил пирог на стол и подлил им вина.

— Кушайте на здоровье!

— Послушай, добрый человек, кое-что здесь меня слегка интригует. Кто таков, собственно, наш неведомый благодетель, оплативший сей княжеский пир?

Хозяин побагровел, давясь от смеха. Веселье сотрясало его жирное брюхо. Он закрыл лицо фартуком и утер потный лоснящийся лоб.

— Ох, ваша милость, помираю… Насмехаться изволите над простым человеком. Неужто вы, именно вы, не знаете вашего благодетеля…

И он разразился хохотом. Герман вонзил нож в горячий пирог и принялся рассеянно жевать нежно-розовую начинку. Забавно. Кто-то развлекается за наш счет. Но пирог и впрямь восхитительный. У генерала я такой вкуснотищи не едал. Восхитительно.

— Моего благодетеля… Да, пожалуй что и не знаю…

— Шутить изволите, ваша милость.

— Пастор, не ешьте! Вдруг отрава!

— Ты с ума сошел! Пирог на славу. И вино тоже. Нектар и амброзия.

— О, ваша милость, счастлив слышать. Сейчас же подам еще бутылочку. Курица будет готова сию минуту.

Длинный Ганс не устоял. Огромная лапища ухватила горбушку пирога, челюсти заработали. Хозяин метался туда-сюда. Трапеза разворачивалась у них перед глазами пестрым волшебным ковром. Пустые бутылки шеренгами выстраивались на полу. Гренадеры пробудились, выпрямились на стульях. С открытым ртом оба следили, как Длинный Ганс с бешеной скоростью уничтожает изобильную снедь. Герман со стоном расстегнул сюртук и уставился в пространство, по-жабьи выпучив глаза от цепенящей сытости. Длинный Ганс проглотил последний кусок вишневого пирога и, причмокивая, облизал перепачканные вареньем пальцы.

— Ганс!

— Да, пастор?

— Время чудес еще не миновало.

— Похоже на то.

— А ведь я иной раз сомневаюсь в благости Провидения, всемогуществе и справедливости. Высечь бы меня следовало.

— Ха! За этим дело не станет.

Герман поднял голову. Прямо перед ним стоял еврей, улыбаясь точно кот на солнцепеке. Веселье сверкало в его острых карих глазках. Гренадеры не спеша встали и подхватили шапки.

— Что за глупости! — вскричал Герман. — С какой стати ты мешаешь честным христианам обедать?

Еврей с насмешливым смирением отвесил земной поклон. Один из гренадеров подошел к двери и стал там с мушкетом наперевес. Господи, это еще что такое? Где хозяин? Исчез. Провалился сквозь землю.

— Что все это значит?

— Сейчас поймете.

Еврей вытащил из рукава какую-то бумагу.

— Счет, ваша милость. Пора платить. Черкните-ка ваше имя.

— Вздор! Счет оплачен.

— Само собой! Я и оплатил. Вашим вербовочным задатком. Вот чернила и перо. Ну! Подписывайте.

— Вербовочный задаток…

— Ну, черт побери, живей, не стоять же мне тут до вечера. Подписывайте!

Герман пробежал глазами бумагу.

— Вербовочный контракт?

— А что же еще? Фриц, болван, помоги-ка снять кафтан.

— Господи Иисусе… Фельдфебель…

Фельдфебель швырнул парик в угол и скинул кафтан. И все это время, моргая и злобно гримасничая, сверлил взглядом свои жертвы.

— Ха! Старые знакомцы! Верно я говорю? Никак вы удивлены, пастор, а? Подписывайте, черт побери, я спешу.

— Никогда!

— Ладно, тогда в тюрьму. Беглый пастор. Славно, славно. А счет оплачен вербовочным задатком. Хищение казенных средств. Штрафом не покрывается. Ну! Подписывайте.

— У меня освобождение…