Анатолий Курчаткин: Солнце сияло

День стоял все той же хрипловатой ясности и блеска, солнечная пыльца все так же осыпала арбатские улицы щедрым предосенним теплом, — но Боже мой, до чего же это был другой мир, до чего другой Замысел проглядывал в нем!

В двухэтажном кафе «Валдай» в самом начале проспекта мы разжились парой граненых стаканов, устроились за столиком у окна и, вскрыв одну из бутылок водки, разбулькали ее. В стаканах получилось всклень, даже выгнулась куполом.

— Поехали, — сказал я, осторожно поднимая стакан и неся к губам.

— Поехали с орехами. Зараза! — отозвался Стас, тоже вознося стакан над столом.

Так, стаканами, и не отрываясь, за раз бутылку на двоих, мы обычно пили в армии. Выпить нужно было скорее, как можно быстро, чтобы не застукали офицеры, — умение диктовалось обстоятельствами. Но никак нам не думалось, когда покупали эти бутылки, что придется пить их вновь по-армейски.

Мы опорожнили стаканы, посидели, глядя друг на друга заслезившимися глазами, и принялись закусывать: вырывая куски из колбасы и отламывая куски от сыра.

— Во блин! — сказал я, имея в виду, что приходится пить и есть таким негражданским способом.

— Да, блин! — поняв меня, промычал с набитым ртом Стас.

Хрустя яблоками, обтертыми в гигиенических целях о тыл ладоней, мы вывалились из «Валдая» обратно на улицу. Новый Арбат подобно навечно заведенному транспортеру рычал и бликовал несущимися посередине его простора машинами, по тротуару перед нами текла и бурлила цветная толпа. И сколько же билось, толклось в ее рое мотыльков, ожидавших нашего внимания!

— Пошли клеиться! — бросил Стас, устремляясь с крыльца вниз.

— Я буду не я, если мы никого не наклеим! — выстреливая себя за ним, победным кликом ответил я.

Как мы плыли этой стороной Нового Арбата, бросаясь к каждой девушке, что двигалась нам навстречу, зубоскалили, терпели фиаско и с легкостью тут же кидались на новую добычу, — это я еще помню. Дальше в памяти у меня провал на несколько часов.

Сознание возвращается ко мне в «Айриш хаузе». Мы со Стасом толчемся на контроле у касс и требуем выдать нам два фирменных пакета.

— Поймите, — стараясь придать голосу трезвую рассудительность, втолковываю я дюжему охраннику, — мы у вас сделали покупки, но вышло так, что мы остались без них.

— Не будем говорить — как! — таким же усиленно трезвым голосом говорит Стас.

— Да, это не важно, — продолжаю я. — Но мы как порядочные люди не можем вернуться домой хотя бы без ваших пакетов.

— Хотя бы без них, — подтверждает Стас.

Не знаю, чему мы обязаны щедрости охранников, возможно, не столько убедительности наших речей, сколько убедительности нашего вида, но со второго этажа «Айриш хауза» мы спускаемся на улицу с заветными пакетами в руках.

Нина, увидев нас, схватила лицо в ладони. Как это в испуге делают многие женщины.

— Мальчики, что с вами?!

Испытывая распирающее меня до размеров Вселенной блаженное чувство довольства, я подал ей добытые нами в тяжелом бою фирменные пакеты «Айриш хауза».

— Прошу, — сказал я. — В целости, сохранности. Как новенькие!

Деньги, выданные нам родителями в качестве подъемных, подходили к концу. Донышко в нашей кубышке уже не проглядывало, а мы скребли по нему. Ни о сыре, ни о колбасе не было уже речи, мы сидели на хлебе, чае и кашах, на которые, казалось при дембеле, в гражданской жизни не согласимся даже под угрозой расстрела. Оказывается, у нас со Стасом из нашей казарменной щели было самое смутное представление о нынешней жизни. Конечно, мы слышали, что в стране инфляция, что все жутко подорожало, особенно жратва, но мы и не представляли, до какой степени, что прежний рубль — это теперь копейка.

— Твою мать! — сказал Стас, лежа на кровати с закинутыми за голову руками и шевеля пальцами ноги, воздетой вверх. — Грабить, что ли, идти?

— Грабить и убивать! — хохотнув, отозвался я со своей кровати у противоположной стены.

— Нет, — с серьезностью проговорил Стас, продолжая перебирать в воздухе пальцами. — Убивать не хочется. А грабить, глядишь, я скоро буду готов.

Ульян с Ниной предоставили нам каждому по комнате, но для нас еще привычно было казарменное скученное житье, мы перетащили мою кровать к Стасу и сейчас лежа вели пустопорожнюю беседу о нашем будущем.

— Начни грабить — там и убивать придется, — глубокомысленно хмыкнул я в ответ на слова Стаса.

— Иди ты! — вскинулся Стас. — Убивать! Не подначивай.