Олег Журавлев - Соска

Степан Афанасьевич Свердлов проснулся от того, что увидел светлую точку в кромешной тьме. Сразу же вслед за этим он почувствовал во рту инородный предмет с резиновым привкусом и в ужасе распахнул глаза.

Незнакомый потолок. На нем — косой луч света в нем жужжит муха. В спертом воздухе витает запах больницы и медленно тает чей-то ласковый голос:

— Доброе утро, Степан…

Произнес ли кто-то фразу в действительности или она выплыла из сна, было не совсем ясно. К тому же немного наплевать. Сон сразу же забылся, осталось только ощущение чего-то большого, прожитого, волнующего, как ночной океан за спиной.

Степан окончательно пришел в себя и захотел, не мешкая, вскочить и избавиться от заразы во рту, но не смог пошевелить ни рукой, ни ногой: оказалось, что он привязан к кровати. Тогда он просто выплюнул резиновый предмет — обыкновенную детскую соску — и хрипло крикнул:

— Тамара! Тамара!!! Что за шуточки!..

Выкрутив шею, пленник огляделся и с удивлением обнаружил, что находится в комнате сына.

Какого черта…

Бросив случайный взгляд вдоль своего тела, Степан мысленно осекся и похолодел от ужаса: его торс был гладко выбрит, и из него торчали, холодя сердце своей медицинской сущностью, прозрачные трубочки на розовых присосках. Внутри каждой из трубочек просматривался тонюсенький проводок Все это хозяйство спускалось вниз и исчезало под кроватью. До середины живота тело Степана было укрыто простыней.

— Тамара! Тамара!!! ТАМАРА!

Степан забился в путах. Кровать заходила ходуном, ножки с неприятным повизгиванием заелозили по полу и даже грохнули пару раз, оторвавшись от него. Степан извивался так яростно, что у него заболели суставы все разом.

Безрезультатно.

Запястья и щиколотки главы семейства оказались надежно стянуты кожаными ремешками, продетыми в железное основание, на котором лежал матрас.

Степан отдышался и попытался успокоиться. Затем вновь вывернул шею и оглядел комнату. Без очков он видел не совсем четко, но все-таки по голубым с розовым обоям узнал детскую. Кто-то ночью перетащил его сюда (умудрившись сделать это так аккуратно, что он даже не проснулся!), привязал к кровати, побрил и подключил к блоку питания. Как новогоднюю елку.

— Тамара! Велимир! Тамара!!! Веля!!! — заорал пойманный так, что потеплело в затылке.

Тишина.

Степан откинулся на подушку и принялся разглядывать потолок. Странное дело. Штукатурка выглядела очень неопрятно: сероватая, потрескавшаяся, а в одном месте даже отвалился кусок, оголив нутро более темного цвета.

В самом центре потолка висит китайская бумажная люстра с черными и красными иероглифами, купленная Тамарой в ИКЕА на распродаже. Степан вешал ее собственноручно.

Что-то в люстре было необычно. Степан долго приглядывался, щурился, пока вдруг не понял: в отверстии снизу виднелась не обыкновенная стоваттная лампочка, а нечто совершенно непонятное, как будто люстра изнутри была наполнена мутно-молочным стеклом.

Спокойно, спокойно, ничего не случилось…

Однако странное видение так поразило Степана, что он некоторое время быстро моргал ресницами.

Подумаешь, потолок за ночь облупился! Подумаешь, люстра! Не кипятись, Степа. Тебя в жизни мало разыгрывали, что ли? Сейчас все разъяснится!

— Джойс! — вдруг вспомнил пленник — Джойс! Джойка! Джойсик!!!

Тишина. Никто не зацокал когтями и не распахнул дверь, толкнув ее мордой. Лишь где-то далеко за стеной раздалось приглушенное «ой!» и загремела тарелка.

Степан решил сделать еще одну попытку освободиться. Он полежал без движения несколько минут, набираясь сил, а затем до рези в глазах напряг мышцы правой руки, стиснул зубы, выгнулся дугой, и ремешок вдруг сухо лопнул.

Степан поднял руку, посмотрел на красный след на запястье, поморщился от колик в руке, затем не спеша отстегнул левую руку, сел в кровати. Отстегивая лодыжки, Степан с удивлением констатировал, что путами ему служили очень ветхие ремешки, чем-то напоминающие доисторические крепления от лыж.

Брезгливо, но осторожно, как будто вылез из болота, полного пиявок, Степан отлепил от себя один за другим все проводки на присосках.

Подождав, пока кровообращение придет в норму, он встал в зыбком ложе и разодрал бумагу на проволочном каркасе люстры. Покореженный шар полетел на пол и откатился к шкафу.

Внутри оказалась еще одна люстра в виде сферы из мутного стекла. На дне угадывалась темная горстка мертвых мух. Люстра в люстре.