Давид Фонкинос - Воспоминания

Я попытался вздремнуть на скамейке в вестибюле. Расплата за ночь а-ля Чарльз Буковски. Потом пришло время обеда. И я, как в детстве, стал двигать поднос по рельсам, выбирая блюда. Правда, блюдо было одно: фаршированные помидоры. Вместе с преподавателями мы устроились в углу столовой. Все находили нашу придумку сногсшибательной. Бабушку спрашивали, не устала ли она, приятные ли воспоминания вызвала у нее школа, ели ли в 1930 году фаршированные помидоры. Мы сидели в маленькой провинциальной начальной школе, влившись в будничную жизнь этих людей. Казалось, мы здесь давным-давно и вообще были здесь всегда. Потом раздался звонок, и все разошлись по классам, а я задержался в пустой столовой. Я смотрел на предметы, которые давно уже перестали быть частью моей реальности: умывальник, желтая мыльница, приделанная к стене, стаканы с цифрами на дне. Из-за этих стаканов все спрашивали друг друга: «Тебе сколько лет?» Я допил свой стакан и обнаружил, что мне семь.

Во второй половине дня бабушка рассказывала детям, как все было раньше: какой была школа, какие в ней были правила, дисциплина. Она объяснила, почему ей пришлось бросить учебу. В классе царила мертвая тишина. Судя по всему, прошлое воспринималось детьми как фильм ужасов. Мне очень понравилась фраза, которую сказал один мальчик: «Как же здорово, что я живу в сегодня». К концу занятий Луиза дала детям задание: нарисовать бабушке в подарок рисунок. Мы получили целую кипу разноцветных «спасибо» и сердечек. Я до сих пор храню все трофеи того незабываемого дня. Прозвенел звонок. Школьники понеслись к выходу, все было в точности как накануне. Небольшая группа продолжала толпиться вокруг бабушки, они держали ее за руки, невольно толкали. Луиза велела им быть осторожней. Бабушка улыбнулась мне, но я почувствовал в ее улыбке напряжение. Было видно, что она устала. Да и было от чего.

— Ну что ж, мы, наверно, поедем. По-моему, нам пора, — сказал я.

— Да-да, конечно, — отозвалась Луиза и подошла поцеловать бабушку на прощание. Увидев, как та вдруг побледнела, Луиза забеспокоилась: — Вам нехорошо?

— Нет-нет… Все в порядке…

— Принести вам воды?

— Нет, спасибо… Мы поедем в гостиницу. Сейчас все пройдет. Спасибо, вы такая милая.

— Это вам спасибо. Был чудесный день. Я уверена, дети никогда его не забудут. У них останутся потрясающие воспоминания.

В машине я задал бабушке несколько вопросов, но она была не в силах отвечать. Она вложила в эту встречу все силы, больше их у нее не осталось. В отеле я хотел помочь ей подняться в номер, но она была не в состоянии даже двигаться. Сам не знаю почему, я отказывался понимать серьезность ситуации, хотя бабушка уже несколько минут пребывала в прострации. Хозяин гостиницы пришел узнать, в чем дело.

— У вас все в порядке?

— Нет, кажется, ей совсем худо.

— Я вижу. Сейчас принесу одеяло.

Он вернулся с одеялом, мы уложили бабушку на диван в холле. Я подложил ей под голову подушку. Несколько мгновений я смотрел на нее, все еще ничего не понимая, потом, потрясенный произошедшей с ней переменой, кинулся вызывать скорую.

Он никогда не забудет ту маленькую старушку, что остановилась в его гостинице и платила наличными. Неужели в таком возрасте можно быть в бегах? Потом к ней приехал молодой человек, по-видимому, ее внук. Странные постояльцы. И вдруг ей стало плохо в холле. Они вызвали скорую, и старушку забрали в больницу, отвезли в Гавр. Больше он никогда о ней не слышал. Поскольку она не выписывала чеков, он даже не знал, как ее зовут. И не смог вернуть ей вещи, оставленные в номере. Среди вещей была маленькая красная коробочка, музыкальная шкатулка. Хозяин гостиницы поставил ее в уголок в своем кабинете и всякий раз, как на нее смотрел, вспоминал ту старушку. Более того, постепенно он полюбил красную музыкальную шкатулку, хоть она и не работала. От нее исходило загадочное очарование. Но как-то уборщица обнаружила, что музыка не играет, и выбросила на помойку шкатулку-калеку.

В карете скорой помощи, которая везла нас в Гавр, я держал бабушку за руку. Ее подключили к дыхательному аппарату. Положение было тяжелое, даже критическое. Отцу я позвонить не успел. Вспоминая теперь тот день, я думаю, насколько хрупко счастье. Ведь еще несколько часов назад бабушка была в порядке и совершенно счастлива… Везли нас два санитара. Краем уха я ловил обрывки их разговора. Говорили они о недавнем повышении платы на частных дорогах.