Джеффри Арчер - 36 рассказов

— Ну, вовсе и не все время, — сказал я, ловко въехав на единственное оставшееся незанятым место. Выйдя из машины, я помог Анне и подвел ее к дому.

Когда я запер за нами входную дверь, Анна обняла меня за шею и посмотрела долгим взглядом мне в глаза. Я наклонился и поцеловал ее, в первый раз. И вдруг она сказала, высвободившись из моих объятий:

— Не будем отвлекаться на кофе, Майкл.

Я сбросил пиджак и повел ее наверх, надеясь, что моя приходящая прислуга не устроила себе сегодня выходной. Открыв дверь спальни, я с облегчением убедился, что комната прибрана, а кровать застелена.

— Сейчас, секунду, — сказал я и пошел в ванную. Чистя зубы, я подумал: а не сон ли все это? Найду ли я, вернувшись, Анну в спальне? Я бросил зубную щетку в стаканчик и кинулся в спальню. Где она? По следу разбросанной на полу одежды я дошел до кровати. Анна лежала, укрывшись одной только простыней.

Я поспешно разделся, бросая одежду где попало, и выключил верхний свет, оставив только ночник над кроватью. И скользнул под простыню, к Анне. Я обнял ее, но не сразу, а сперва несколько мгновений смотрел на нее, не отрывая глаз. И принялся медленно ласкать ее, все сокровенные закутки ее тела, а она начала целовать меня. Я и представить не мог, что такая нежность может быть настолько возбуждающей. Когда наши тела, наконец, слились, я понял только одно: эта женщина должна остаться со мной навсегда…

Она лежала в моих объятиях, и какое-то время мы молчали. Затем я принялся говорить — обо всем, что только приходило в голову. Я поверял ей свои надежды, свои мечты, даже свои самые страшные опасения, и ни с кем прежде мне не было так легко, и никогда я не испытывал такого чувства свободы. Мне хотелось поделиться с нею всем самым сокровенным.

А потом она подалась ко мне и снова начала меня целовать. Сначала в губы, потом стала целовать шею, грудь, медленно перемещаясь все ниже и ниже, и мне казалось, что я этого не вынесу и вот-вот взорвусь. Последнее, что я помню: мы погасили ночник и часы на столике в гостиной пробили час ночи.

Я проснулся на следующее утро, когда первые солнечные лучи уже проникали сквозь кружевные занавески, и немедленно ожили все восхитительные воспоминания прошедшей ночи. Я повернулся, чтобы заключить Анну в объятия, но постель была пуста.

Я вскочил, с криком «Анна!», но не дождался ответа. Щелкнул выключателем. Часы на ночном столике показывали 7:29. Я кинулся было на ее поиски, но тут увидел наспех набросанную записку, подсунутую под часы.

Я взял записку, медленно прочел ее и улыбнулся.

И сказал: «Я тоже». Снова лег, размышляя, что же делать дальше. Прежде всего, решил я, пошлю ей дюжину роз — одиннадцать белых и одну алую. Потом буду присылать по одной алой розе каждый час, до тех пор пока мы не увидимся снова.

Приняв душ и одевшись, я принялся бесцельно кружить по квартире, задавая себе вопрос: как скоро я смогу убедить Анну перебраться ко мне. Интересно, какие изменения она захочет сделать в доме? Войдя в кухню и все еще не выпуская из рук ее записку, я подумал: несомненно, этому месту особенно не хватает женской руки.

К завтраку вместо утренней газеты я взял телефонный справочник. Вот она, как и было сказано: д-р Таунсенд, прием больных с девяти до шести по адресу Парсонс Грин Лейн, и телефон. И еще один номер, крупным жирным шрифтом, с указанием, что им следует пользоваться только в экстренных случаях.

Хотя я и полагал свой случай в достаточной степени экстренным, все же набрал первый номер и с нетерпением стал ждать ответа. Я хотел сказать ей только одно: «Доброе утро, милая. Я прочитал твою записку. Давай сделаем так, чтобы прошлая ночь стала первой из многих ей подобных».

Уверенный голос медсестры с большим стажем произнес: «Приемная доктора Таунсенда».

— Мне нужен доктор Таунсенд, — сказал я.

— Какой именно? — уточнила она. — Здесь принимают три доктора — доктор Джонатан, доктор Анна и доктор Элизабет.

— Доктора Анну, пожалуйста.

— А, миссис Таунсенд, — сказала она. — Мне очень жаль, но ее сейчас нет. Она отвела детей в школу и поехала в аэропорт встречать мужа, доктора Джонатана, который возвращается из Миннеаполиса, где он выступал на конференции. Не думаю, что она вернется раньше, чем через два часа. Вы хотели бы ей что-либо передать?

После долгой паузы медсестра спросила: «Нас не разъединили?» Я положил трубку и с грустью перечитал лежащую возле телефона записку:

Дорогой Майкл!

Я буду помнить эту ночь до конца своей жизни. Спасибо.