Гийом Мюссо - Сентрал-парк

Гэбриэл продолжал свой рассказ, время от времени ненадолго замолкая:

— В январе 2009 года младшая сестра моей жены собралась на уик-энд поехать с подругами покататься на лыжах, хотела так отпраздновать день рождения. Она попросила одолжить ей нашу машину, и мы, разумеется, согласились. Как сейчас вижу, я стою на веранде, машу ей рукой и кричу: «Будь осторожна, Джоанна! Не играй с огнем на лыжных трассах!» В тот день на ней была лыжная шапочка с помпоном. Щеки разгорелись от холода. Ей должно было исполниться восемнадцать, в ней так и кипела жизнь. Джоанна села за руль, повернула ключ, чтобы завестись, и на наших глазах машина взорвалась… Бандюги из Энглвуда поработали с моей машиной…

Гэбриэл замолчал и стал закуривать новую сигарету от докуренной, потом снова заговорил:

— На следующий день после похорон сестры моя жена уехала из дома вместе с сыном. Поселилась в Лондоне, где у нее есть родня. Очень скоро она потребовала развода, и меня стали плющить адвокаты-питбули, которых она наняла для своей защиты. Меня обвинили в насилии, алкоголизме, посещении проституток. Нашлось немало подкупленных свидетелей, были использованы фразы из эсэмэсок, вырванные из контекста. Я ничего не смог сделать, и она получила исключительные права на Тео.

Он затянулся в последний раз и раздавил окурок о камень.

— Я получил право видеть сына только два раза в год. Таких условий я не выдержал. Поехал в Англию и попытался урезонить свою супругу, но она так перепугалась, увидев меня, что снова натравила на меня адвоката, и он сумел добиться, чтобы мне вообще запретили видеться с сыном.

Глаза Гэбриэла погасли, в них застыла покорность. Смеркалось. Поднялся ветер, с каждой минутой становилось все холоднее. Растроганная Алиса положила спутнику руку на плечо, но тут вдруг зазвонил телефон, и снова из страдающих и сочувствующих друг другу людей они стали полицейскими детективами, ведущими следствие.

И все-таки они обменялись взглядом, который сказал им, что дверь в потайной сад приоткрылась, хотя и готова опять захлопнуться. Алиса нажала на клавишу.

— Я слушаю, Сеймур, — сказала она, включая громкую связь.

— Я нашел этот сахарный заводик. Нахожусь на его территории. Производит впечатление, черт возьми! Словно попал в другой мир! Случайно не здесь снимали «Зловещие мертвецы»?

— Опиши, что ты видишь.

— Похоже на преддверие ада.

— Да будет тебе! Не преувеличивай!

— Хлещет жуткий дождь, а зонта у меня нет.

— Мне плевать, Сеймур. Зато у тебя с собой фонарь, веревка и флуоресцентные шнуры!

— Да-да, все это у меня в сумке.

Хриплый голос полицейского, слышный из телефона, громыхал благодаря микрофону и отдавался глухим эхом в горах.

— Кастелли говорил, этот завод забросили лет тридцать назад. Я в главном здании, оно почти обвалилось, все здесь проржавело, кусты и бурьян в рост человека.

Алиса прикрыла глаза, стараясь как можно точнее припомнить описанную ей отцом топографию этого места.

— Поняла. Выйди из задней двери и ищи зону складов. Здание, похожее на силосную башню.

Несколько секунд Сеймур молчал, потом снова раздался его голос:

— Да! Вижу что-то вроде резервуара, высокое узкое здание, все обвитое плющом. Похоже на интимный причиндал зеленого великана.

Алиса пропустила сомнительную шуточку мимо ушей.

— Обогни башню, за ней увидишь три каменных колодца.

Снова молчание.

— Вижу. Все три. И все три забраны решетками.

Сердце Алисы забилось как сумасшедшее.

— Начни с того, который посередине. Можешь поднять решетку?

— Погоди, включу свободной рукой свет. Так. Решетка не приварена. И представь себе, видна кованая лесенка, которая ведет вниз.

— Ты можешь поднять решетку?

— Черт! Да она весит не меньше тонны! Хотя, смотри-ка! Поддалась! Открыл!

Алиса вздохнула с глубочайшим облегчением.

— И что ты видишь там, внутри?

— Ничего…

Алиса занервничала.

— Сейчас же зажги фонарь!

— Да зажег уже! И говорю тебе, там ничего нет!

Алиса услышала, как Сеймур что-то бормочет себе под нос на другом конце света.

— Слушай, а как работают эти проклятые шнуры?

Впавшая в отчаяние Алиса ответила на повышенных тонах:

— Проще простого, бестолочь! Берешь шнур, складываешь вдвое, встряхиваешь, чтобы активизировался, потом запускаешь в глубину ямы.

Прошло несколько секунд, потом снова раздался голос Сеймура:

— Колодец пустой, в него совершенно сухой спуск.