Хаим Граде - Цемах Атлас (ешива). Том первый

— И ты совсем не боялся, что с тобой случится после того, как я узнаю о краже? — допрашивал Вова сына с каким-то уютным любопытством. — Может быть, ты не боялся потому, что собирался убежать?

Ясно понимая, что прежде, чем отец примется его бить, он должен узнать правду, чтобы ему стало еще больнее, Герцка ответил, что собирался убежать в валкеникскую ешиву.

— Ешиботник-вор? — удивился Вова — могло показаться, что он разговаривает не с сыном, лежавшим черным пятном на залитом голубым светом полу, а с собственной тенью. — А глава валкеникской ешивы знал, что ты хочешь убежать? Он тебя уговорил?

Герцка снова ответил с мстительной радостью, чтобы отец знал, что все против него: да, глава ешивы уговорил его убежать, и даже Хайкл, сын меламеда, его уговаривал. Однако и отец не хотел доставить сыну удовольствия поражать его своими ответами. Он рассмеялся: он знал, что байстрюк Конфрады захочет убежать. И он понял также, что этот дикий еврей из Валкеников будет его уговаривать и помогать ему. Вова поднялся со стула и пнул сына ногой, чтобы тот встал.

Герцка встал и не чувствовал боли в ушибленном теле, пока не ощутил на своем затылке холодной руки отца и не содрогнулся от ужаса. От страха он всхлипнул и хотел заплакать. Вова сжал своими железными пальцами оба его уха и велел молчать, чтобы не разбудить Миндл. Герцка замолчал и позволил отцу вести его. Вова провел сына через столовую и остановился рядом с ним в узком коридоре, где находился вход в каморку без окон. Там стояли мешки с картошкой, перевернутый стол, поломанные стулья, а на полке лежала пасхальная посуда, завернутая в солому и накрытая сверху полотном. В каморке было темно и нетоплено.

— Вот тут ты будешь у меня лежать и мерзнуть, пока мне не надоест. Может быть, я дам тебе поесть, как вору, который сидит в остроге, а может быть, оставлю тебя подыхать с голоду. Если будешь кричать, я свяжу тебя по рукам и ногам, а рот заткну тряпкой.

Босого и в одной рубашке он затолкал Герцку в кладовку и запер ее дверь ржавым ключом, торчавшим в большом врезном замке. Вова вернулся в спальню и улегся в постель, дрожа от холода. Он не знал, спит ли Миндл и ничего не слышит или же только притворяется. Во всяком случае, теперь он сможет спокойно проспать до утра. Он не выпустит Герцку, пока этот дикий еврей и его компания не уедут. Его все еще знобило даже под теплым одеялом, и он подумал о сыне, мерзнущем там, в темноте, без подушки и одеяла. Однако ничего не случится, если он померзнет одну ночку. Такие, как он, переживают все.

В четверг утром Хайкл сидел у главы ешивы на постоялом дворе. Они оба ждали Герцку Барбитолера. Цемах медленно поел, медленно прочитал благословение после еды, заглядывая в молитвенник, поговорил с учеником, пока не забеспокоился и не сказал, что нужно узнать, где находится сын торговца табаком. Если его нет в школе «Явне», его надо искать дома, когда отца там не будет. Хайкл не проявил желания и мужества выполнить это новое поручение. Тогда глава ешивы вытянул свой длинный указательный палец:

— Человек должен думать и том, что будет после, чтобы ему не пришлось упрекать себя, что он мог спасти ближнего, но покинул его в трудный час.

Хайкл отправился в школу «Явне» и на перемене узнал от мальчишек, что Герцка Барбитолер не был на уроке. Однако зайти к Герцке домой Хайкл побоялся. Как бы не встретить там старого медведя. Он проголодался и ушел домой. Веля стояла в своей фруктовой лавочке печальная и задумчивая, оттого что ее сын уезжает уже завтра. Внезапно он вошел, крича, как оптовик, пришедший взимать долг:

— Мама, есть!

Высокие острые скулы Вели шевельнулись в улыбке:

— А у кого ты будешь просить есть в местечке?

Однако она сразу же снова стала печальной и упрекнула сына, что он где-то носится за день до отъезда, вместо того чтобы посидеть с отцом. Чужие люди больше уважают его отца, чем он. Вот табачник зашел к отцу домой и пригласил его в шинок выпить. А ей пообещал, что приведет ее мужа домой трезвым. Этот реб Вова был почему-то сегодня какой-то праздничный и даже поздравил ее с тем, что ее сын едет в ешиву.

Хайклу сразу же пришло в голову, что, пока Вова Барбитолер сидит в шинке, самое время заскочить к нему домой и узнать, где Герцка. Вовиной жены бояться нечего. Миндл добрая. Веля закричала вслед сыну, спрашивая, куда он бежит. Ведь он же хотел есть. Однако Хайкл был уже далеко, на пути к Рудницкой улице. Входная дверь в квартиру табачника была не заперта, и в первой комнате никого не было. Хайкл услыхал крик, доносившийся из внутренних комнат, и бросился туда.