Хаим Граде - Цемах Атлас (ешива). Том первый

— Ваш директор ешивы прав. Не вы, — улыбнулся в усы реб Авром-Шая. — Люди делятся не только как деревья в лесу. Они делятся по размеру, на большие и маленькие номера, как калоши.

Это сравнение людей с калошами не понравилось Хайклу. Однако ему очень понравилось, что Махазе-Авром прислушивается к его словам, и он заговорил с еще большим пылом. Мир говорит, что даже великий человек часто делает маленькие ошибки. Директор ешивы реб Цемах говорит, что большой человек может делать только большие ошибки, а не маленькие и что и по ошибкам можно распознать великого человека. Кто был б о льшим грешником, чем Иеравам бен Неват [217] Иеровоам, сын Невата (в синодальном переводе Библии) считается виновником раскола единого Израильского царства на Иудею (Южное царство) и Израиль (Северное царство), а также инициатором установки идолов золотых тельцов в Дане и Бейт-Эле (Вефиле). Первый царь Северного царства (928–907 гг. до н. э.). ? Он уговорил десять колен поклоняться золотым тельцам, которых он воздвиг в Бейт-Эле и в Дане. Мудрецы Талмуда рассказывают, что Всевышний сказал ему: «Покайся! Я, ты и сын Ишая [218] Царь Давид. будем вместе прогуливаться по саду Эдемскому». Спросил Иеравам бен Неват: «Кто во главе?» А когда Всевышний ответил ему, что первым будет сын Ишая, Иеравам отказался вернуться с покаянием, потому что не хотел быть вторым после царя Давида. Директор ешивы реб Цемах говорит на это: «Ерунда». Каждый, кто знает начала счета, каждый лавочник понял бы, что ему лучше быть вторым в раю, в одной компании со Всевышним и с царем Давидом, чем в аду. Иеравам бен Неват понимал это не хуже самых умных из лавочников. Тем не менее он предпочел пропасть в аду, лишь бы не быть вторым на том свете точно так же, как он не хотел быть вторым на этом свете. «Великий человек, — говорит директор ешивы, — это прежде всего человек с великими чувствами, и в своих недостатках он тоже велик и силен, а не мелок и слаб».

— Это же говорит Гемара. «У всякого, кто больше ближнего своего, соблазн зла тоже больше, чем у ближнего» [219] Трактат «Сукка», 54. . Ваш директор прав, — медленно проговорил реб Авром-Шая через стол и сразу же замолчал. Он видел, что ему не надо слишком напрягаться, чтобы гость продолжал говорить.

— Тем не менее я не понимаю нашего директора. С одной стороны, Иеравам бен Неват в его глазах великий человек именно потому, что он был таким ужасным гордецом и сластолюбцем. А с другой стороны, директор ешивы считает полным ничтожеством любого обывателя, любого лавочника и просто еврея, которые совершают добрые дела, если они при этом надеются получить немного почета или если у них есть какая-то другая корысть. Реб Цемах не перестает говорить, что величайшим свершением Новогрудка является требование, чтобы в наши добрые деяния не вползал червь нечистого постороннего интереса. Самая опасная чесотка, как говорит реб Цемах, — это чесотка своекорыстия.

— Люди высокого полета остерегаются, как бы их добрые деяния не оказались запятнаны посторонними интересами, но добрые деяния не отменяются из-за сторонних интересов. В этом ваш директор и Новогрудок неправы, — сказал Махазе-Авром. — Кому мешает, что обыватель жертвует синагоге дрова на зиму и хочет за это быть вызванным к чтению Торы?

— В принципе я понимаю директора нашей ешивы. Он считает, что человек должен быть великим в своих добрых деяниях, как Иеравам бен Неват был велик в дурных. Тем не менее я не могу относиться с пренебрежением к своим родителям из-за того, что они лавочники. — Хайкл перегнулся через стол, обращаясь к ребе со смолокурни, поднимавшему голову все выше, слушая, что говорил Хайкл-виленчанин. — Мой отец прежде был меламедом, но, с тех пор как заболел, он перестал держать хедер, а мама стала торговкой фруктами. Когда маме надо куда-нибудь уйти и отец должен заменить ее, он продает больше товару и по более высоким ценам, чем она. Мама говорит, что хозяйки относятся с почтением к седой бороде отца, покупают больше и меньше торгуются. Мама любит, чтобы отец по пути в синагогу остановился бы ненадолго рядом с ее лавчонкой, чтобы прохожие увидели, что, хотя она всего лишь бедная торговка фруктами, ее муж — настоящий ученый еврей. Но когда какая-нибудь женщина спрашивает ее: «Это ваш отец?», и мама отвечает ей: «Это мой муж», — отец очень сердится из-за того, что она говорит правду. Он стыдится того, что мама намного моложе его, — Хайкл перешел на шепот и вскоре совсем замолчал, взволнованный, обиженный на себя самого. Что он здесь наплел? Махазе-Авром может, чего доброго, еще высмеять его и спросить, какое отношение все рассказанное имеет к делу.