Леонид Воробьев - Недометанный стог (рассказы и повести)

— Так ты бы ему чередом сказала, — пробормотал я.

— Сто раз говорила. Такой настырный характер — моченьки нет. Механизаторы ругаются, если возьмется чего ремонтировать, круглые сутки покою не даст, пока не найдет, где поломка. Пойдем, пойдем, не выглядывай. А то начнете еще выяснять отношения.

— Ты за него бойся, не за меня, — буркнул я. — У меня, между прочим, второй разряд по борьбе.

— Нашел чем хвастать! — рассердилась Людмила. — Того только не хватало, чтоб вы борьбу затеяли. Что я вам, кость, а вы собаки? Попробуйте только — оба тогда на глаза не показывайтесь. Я этих дикарских разбирательств с детства терпеть не могу, даром что в деревне выросла…

Однако столкновения с Серегой избежать мне не удалось.

Дня через два после того вечера я отправился в клуб. Недавно построенный клуб располагался красиво, над речным обрывом. Кинокартины сегодня не привезли, намечались танцы. Должна была прийти в клуб и Людмила.

Вечер превосходил теплотой все остальные. Хотя на чистом небе четко и празднично светился ущербный месяц, вдалеке, над самым горизонтом, изредка вспыхивали зарницы: видимо, кончалось вёдро, шла к нам переменная погода. Деревня уже спала, отдыхая перед новым трудным днем, а клуб был весь освещен. Парочки разгуливали возле клуба, а у входа толпилась порядочная группка ребят.

Я прошел в зал и сел к окну. Играла радиола, танцевало несколько пар. Я сидел и поджидал Люсю.

Вдруг в зал вошли парни, а среди них — я сразу понял по росту и могучим плечам — Серега. Он был явно выпивши. Ребята что-то говорили ему, но он небрежно отодвинул одного из них и через весь зал направился ко мне.

До сих пор я не могу определенно сказать, что он хотел сделать: ударить ли меня ни с того ни с сего, хлопнуть ли по плечу, вызывая на улицу «поговорить»? Есть такой прием, так «дружески» хлопнуть, что «разговор» сразу принимает острый характер.

Серега подошел, и я увидел, что пьян он очень сильно. Даже глаза были какие-то бессмысленные. И тут он занес руку.

Я мог бы остановить движение руки, но, помня Людмилины слова, просто мгновенно отклонился. И могучая Серегина ладонь обрушилась на крестовину переплета рамы за моей спиной. Зазвенело выбитое стекло.

Эта случайность и предотвратила дальнейшее развитие скандала. Прибежала Римма, заведующая клубом, черноглазая решительная женщина, которую побаивались все парни в округе: порядок в клубе она поддерживать умела. Подбежали Серегины дружки, подхватили его и, уговаривая, повели к выходу. Он молчал, тупо глядя перед собой, и зажимал одну ладонь другой, — видно, поранил осколками руку.

Настроение у меня было вконец испорчено, я потихоньку побрел домой. Навстречу мне по порядку прямо-таки неслась Людмила, юбка вихрилась вокруг ее сильных: ног. Подойдя, она спросила:

— Передраться успели? Да?

— Да нет, — начал объяснять я, еще раз удивляясь, с какой молниеносной скоростью распространяются здесь новости, — не дошло до этого. Стекла он там побил. И все.

— Ну ладно, — облегченно вздохнула Людмила. — А то придумали моду. Неужели дракой можно что-нибудь решить? Идиотизм какой-то. Ведь если человека любишь, то любишь, а если нет, так нет! Разве тут помогут здоровые кулаки?!

Хорошо, что все-таки была ночь и не видно было, как я просиял. Ведь у Люси случайно вырвалось, на мой взгляд, чуть ли не признание. И что мне был теперь, после этих слов, какой-то Серега? Да и вообще все Сереги всего мира!..

Разговоров же о нас в деревне с каждым днем прибавлялось. В немалой степени содействовала этому теща Васильева. Старухе я не понравился со дня приезда, она и с зятем из-за меня спорила, а теперь судачила о нас с Людмилой по всей деревне.

В довершение всего для дальнейших пересудов и самых лихих предположений у нее появился явный повод. Пришли мы как-то с Люсей с реки, а ее дом оказался запертым: мать ушла и по рассеянности унесла ключ. Людмиле надо было переодеться, снять халат, надеть платье, висевшее тут же, на веревочке. Было бы ей не стесняясь переодеться на крыльце или в палисадник уйти. Но я, как галантный кавалер, предложил свою комнату. Людмила ушла, я остался на крыльце. А в это время дернул черт проходившую сенями Матвееву тещу заглянуть ко мне. Тут она и увидела Людмилу.

И этим же днем я нечаянно услышал, как старуха докладывала двум женщинам у колодца. А пожалуй, она видела, что я проходил, и специально начала разговор, чтобы заодно и выложить горячие новости, и как-то задеть меня.