Алла Драбкина - ...и чуть впереди

Поддержка Виктора Михалыча Маше приятна. Она даже подумала, не влюбиться ли ей в него. Он очень похож на одного мальчика, который учился с ней в одном классе. Только тот слишком важничал. Может, прямо сейчас влюбиться?

— Какая ночь! — восклицает Маша.

Ночь, действительно, прекрасная, но в своем голосе Маша чувствует фальшь.

— Давай на качелях покачаемся? — предлагает Виктор Михалыч.

Маша давно уже поглядывала на эти качели, да ведь неудобно же как-то при детях взрослой тете залезать на качели. А ночью, наверное, можно?

И они забираются на качели и беззвучно взмывают вверх, опускаются вниз.

Черные сосны на фоне белого неба кружатся над ними, теплый ветер шевелит волосы.

Засыпая, Маша думает, что все на свете чудесно. Все прекрасно и удивительно.

…Раз, два, три, четыре, пять. Одного недостает. Купчинкин. Опять он.

— Ребята, где Купчинкин?

— А он на линию пошел.

— Как на линию?

— Гвоздь под поезд подложить, кинжал сделать хочет.

Маша мчится под откос, потом взбирается на насыпь. Так и есть, этот Купчинкин сидит на путях и роется в карманах.

— Купчинкин!

— Чего?

— Ты что, очумел?

— А чего?

— Я ж тебя убью сейчас. Кто тебе позволил на линию выходить?

— Да чего вы так волнуетесь, я ж еще не покойник, — спокойно и доброжелательно говорит Купчинкин.

С каким удовольствием Маша выдрала бы его за уши, ну просто руки тянутся.

Вдалеке уже шумит поезд. Маша хватает Купчинкина за локоть.

— Подождите, я гвоздь только положу и уйду.

Купчинкин самый старший и рослый в отряде, но и самый бестолковый. С большим трудом Маше удается оттащить его от путей, стянуть с насыпи.

— Я ж только кинжал хотел.

Маше и страшно, и смешно одновременно. Мимо с грохотом проносится поезд.

— Ух, выдрала бы я тебя, — говорит Маша Купчинкину. — Ребята, все тут? Пошли, на обед опаздываем.

Она идет впереди, стайка ребят следом.

— Купчинкин, следующий раз доведешь ее — облом сделаем, — слышит она за спиной шепот Андрюшки Новикова.

— А разве я довел? Она не разозлилась, она добрая.

— Балбес стоеросовый, она за нас отвечает…

Ох, как надо торопиться. На обед опаздывать нельзя, а то опять будет скандал. Ну ничего, если хорошим шагом…

Хорошим шагом не получается. А все потому, что, оказывается, кроме организованных детей существуют еще и «дикие». Они живут себе на дачах, ходят куда хотят и делают, что вздумается. Война между лагерными и «дикими» идет давно.

Из окопа, оставшегося после войны, неожиданно вылезает орда «диких» и, вооруженная дерном и комьями земли, неожиданно нападает на отряд. «Диких», конечно, гораздо меньше, но они прекрасно понимают свои преимущества: не было случая, чтобы лагерные, понукаемые воспитателями, не давали деру.

— Быстрей! Быстрей! Бегом! — кричит Маша.

Они несутся, а за ними с боевыми воплями бежит жалкая кучка «диких».

И все-таки не зря Маша прыгала с трамплина. Она вдруг резко оборачивается и с криком: «Футболисты, за мной!» (почему именно это ей пришло в голову, она так и не поняла) — кидается на «диких». Мальчишек уговаривать не надо. С криком «Ура!» они несутся на обидчиков. Те улепетывают со скоростью антилоп, хоть их уже никто не преследует. Только отбежав на порядочное расстояние, один из «диких» орет:

— А у вас вожатая сумасшедшая!!!

Мальчишки рвутся в погоню.

— Не стоит, их же меньше, чем нас, — деловито говорит Маша.

Оставшуюся часть пути на Машиных руках висят уже мальчишки.

— А здорово мы их!..

— Как драпали!..

— Мы бы их, как козявок!..

— Я одному дерном по ноге попал…

— Все целы? — спрашивает Маша.

— Все.

— Купчинкин, ты цел?

— В порядке.

— Иди сюда, чтоб я тебя видела.

На обед, к счастью, не опоздали. Только вошли на территорию — горн.

— Быстро мыть руки и строиться…

И все же этот нескладный Купчинкин сделал свое черное дело. Маша обедала, когда к ее столу подошла начальница и многозначительно сказала:

— После обеда — летучка.

С какой стороны ждать беды, Маша не знала. Летучка началась с речи начальницы:

— Бежит по территории взмыленный Купчинкин. Спрашиваю, в чем дело. И он восторженно — понимаете, восторженно! — говорит, что они во главе с Марией Игоревной устроили драку с местными хулиганами… Мария Игоревна, вы понимаете, что вы делаете?

— Да не было никакой драки и никаких хулиганов! — взмолилась Маша. — Просто два с половиной человека местных ребят… или, может быть, дачников, не знаю… кидали в нас дерном. Ну не бежать же было?