Михаил Аношкин - Сугомак не сердится

На улице Настеньку встретила завируха: крупно и густо шел снег. Впереди полыхало зарево большого города. Далекими-далекими показались ей те весенние встречи. Она была счастлива, что вновь встретила Степана. Ей захотелось поскорее увидеть его, подойти и сказать что-нибудь ласковое и понятное только им двоим.

И Настенька решила вернуться в театр. Но кто-то хлопнул дверью. Настенька вздрогнула и, не оглядываясь, поспешила в город, не переставая думать о Степане, о встрече с ним, которая теперь, она верила этому, обязательно состоится.

А декабрьский снег кружился в темноте, мягко похрустывал под ногами. Навстречу неслись автомобили. Встретилась веселая гурьба молодых людей, и долго слышались их смех и голоса. Где-то в темноте, недалеко прогрохотал поезд. Во всем мире таком огромном, необъятном, горячо и неповторимо билась вечная жизнь. И в этом мире родилась и утвердилась большая радость Настеньки и Степана.

Морозный туман прочно опустился на город, уличные фонари и фары машин тускло мигали, обволакиваемые серой мглой. У освещенного подъезда клуба Валя остановилась, вглядываясь в лица идущих людей. Сергея не было. Она вошла в вестибюль, попала в шумную толчею, что образовалась у вешалки. Протиснувшись к барьерчику, еще раз огляделась, ища Сергея. Но в этом скопище народа трудно кого-либо найти. Валя расстегнула пуговицы пальто, развязала шаль и услышала знакомый голос. Прислушалась: говорили о ней. Валя хотела поглядеть, кто же это говорит, но не сделала этого: узнала хрипловатый голос Юрки Попетляева, шофера с их строительства, нагловатого и самоуверенного парня.

Кровь прилила к лицу, и вдруг так пусто сделалось на сердце. Валя попридержала шаль, которую уже приготовилась снять.

— А вообще, эта соломенная вдовушка ничего из себя, — продолжал Юрка. — Не будь, Сережа, лопухом…

— Не трепись! — хмуро оборвал его Сергей. — Понял?

Но Валя не слышала, что сказал Сергей. Ее захлестнула обида, жгучая до слез. Валя резко повернулась и, очутившись лицом к лицу с Попетляевым, ударила его по щеке, еще и еще раз. Звонкие пощечины привлекли всеобщее внимание. Шум стих. И она, и Юрка, и Сергей оказались в тесном людском кольце. Попетляев тер покрасневшую щеку ладонью и не знал, что делать: слишком неожиданным было нападение. Но вдруг злобные огоньки вспыхнули в его наглых кошачьих глазах, он скрипнул зубами и бросился на Валю. Однако Сергей схватил его за плечо и с силой швырнул в сторону, резко сказав:

— Не трожь!

Юрка отлетел, как мячик, — не зря Сергей работал каменщиком, силенки в нем хватило бы на четверых Попетляевых. Юрка упал бы, если бы какой-то паренек не поддержал его подмышки и восхищенно не произнес:

— Вот дает, так дает!

Валя, опустив голову, поспешно выбралась на улицу: ее обжигал стыд.

После случая в клубе Валя не видела Сергея три дня. Ей не хотелось его видеть, но если бы он пришел, она бы обрадовалась. В бухгалтерии стройки, где Валя работала счетоводом, о случившемся в клубе ничего не знали, а Вале почему-то все казалось, будто они знают, да только не говорят, боясь ее обидеть. И она переживала. Иногда ее безудержно душили слезы и страстно хотелось рассказать кому-нибудь о своих страданиях. Изредка Валя ловила на себе изучающий взгляд Василия Васильевича, бухгалтера, и краснела, не знала, куда деться. А однажды, когда все ушли на обед, Василий Васильевич, взяв костыли, подошел к ее столу и спросил:

— Ты, Валя, почему такая грустная за последнее время? Случилось что-нибудь?

Великого труда Вале стоило выдавить на лице улыбку и как можно обыкновеннее ответить, что ничего не случилось, просто Василию Васильевичу показалось. Но он недоверчиво покачал головой, однако расспрашивать ни о чем больше не стал. И Валя была благодарна ему за это, потому что, не кончи он расспросы, она расплакалась бы.

Что же с ней делается такое? Из-за Сергея? Она еще сама не сознавала, любит она его или нет. Слишком не повезло ей в любви, слишком грубо растоптали у нее это благородное чувство, чтобы она могла сейчас легко и бездумно довериться, как доверилась три года назад. Тогда она поступила безрассудно. И это безрассудство постоянно напоминало о себе милым лепетом сынишки, косыми, презрительными взглядами лицемеров и разными наговорами, какие пришлось услышать от Юрки Попетляева.