Рустам Валеев - Браво, молодой человек!

— Ну, ладно, ладно, расходился, — хохотнул Панкратов.

— Сволочь ты порядочная!

— Ладно, ладно, — тревожно хохотнул Панкратов. — Было бы из-за чего ссориться.

Рустем ответил с сожалением:

— Трудно, почти невозможно с тобой поссориться, добряк ты этакий. — Он повторил презрительно: — Добряк ты этакий! — Помолчав, он усмехнулся мрачно: — Но мне необходимо с тобой поссориться, понимаешь, необходимо…

— Ладно, ладно, — бормотал Панкратов.

Рустем поднялся и пошел к буфету.

— Долго ты ходил, — сказала Жанна, когда он вернулся к себе на берег. — Очень хочу пить.

— Я тоже. — Он открыл бутылку и протянул Жанне, открыл вторую и, запрокинув голову, жадно, быстрыми глотками стал пить. — Мало я взял, — сказал он, кинув на песок пустую бутылку.

— У меня осталось. Хочешь еще?

— Хочу еще, — сказал он и сделал глоток.

И тут они увидели Виту. Бредущего прямо на них. С опущенной головой. Они не окликнули его. Он не заметил их, прошел.

Она посмотрела на Рустема.

— Все-таки он был не пустоголовый, — сказал он, — тогда, в школе.

Она улыбнулась одобрительно.

— Чему ты улыбаешься?

— Тому, что ты не злой.

— Но я не добренький.

— Не люблю добреньких!

— Люби меня, — попросил он шепотом.

— И злого, и доброго, и всякого, — шепотом сказала она, — люблю!..

Потом они долго купались. И опять лежали на песке.

— Ты Ильдара не видел? — спросила она.

— Нет.

— А я видела. Они, знаешь, с ребятами на огромной-огромной лодке, вшестером гребут. И уплыли, знаешь, во-о-он туда. — Она показала рукой за изворот реки.

Ира с подружками стояла на мосту. С высоты далеко видать было реку, весь, вдоль берега, пляж. Далеко, у самого изворота, летал скутер, серебристо взблескивая на солнце, — едва-едва, комариным зудом доносился стрекот. Огромной лодки, на которой уплыли шестеро мальчишек, не было видно.

— Вчера мы долго стояли с Гайворонцевым, — сказала беленькая девчонка, — он до-о-олго рассказывал, как они уплывали ночью в море, далеко-далеко. Он из Керчи, Гайворонцев.

— А почему они ночью уплывали? — спросила черненькая девчонка.

— А ты ночью купалась когда-нибудь? Хотя бы в этой луже? Вот потому и уплывали.

— Он третьекурсник, Гайворонцев? — спросила третья девчонка.

— Ой! — воскликнула беленькая. — Она не знает Гайворонцева!

— Я знаю, — сказала третья девчонка, — я сколько хочешь пилотов знаю! — Упорство послышалось в ее голосе. Ей очень нравились курсанты ТАТУ, она и на танцы к ним в клуб бегала всегда и была знакома с некоторыми курсантами, но такого знакомого, с которым бы она до-о-олго стояла, такого у нее не было.

— Они такие смелые, пилоты, — сказала черненькая, — у них форма, как у морских офицеров. — Она чуть-чуть подумала и добавила: — И никогда не задаются.

— Не задаются! — с усмешкой сказала третья. — Смелые! Да они никогда далеко не пойдут провожать — боятся на отбой опоздать. Или на ужин, — съязвила она. — А морских офицеров вы никогда и не видели!

— Ой! — прыснула беленькая. — Да пилоты всю ночь могут гулять. Например, Гайворонцев. — О форме она промолчала, потому что не была уверена, что кителя и фуражки у пилотов такие же, как у морских офицеров.

— Отбой есть отбой, — рассудительно сказала черненькая, — военная дисциплина. И это не трусость, если они не хотят опаздывать.

— Ну вас, — сказала третья. — Ну вас! Ира, идем на пляж.

— Нет-нет, — сказала Ира, — постоим.

— Ну, возле лодочной посидим.

— Нет. Дайте-ка бинокль, дайте.

— Да видно, — нервно посмеялась беленькая, — без бинокля видно.

Ира взяла бинокль и направила его туда, где поворачивала река, затем правей, где подымались скалы Пугачевской горы.

— Вон они куда укатили, — сказала она. — Прыгают в омут! Вот поглядите.

Черненькая поднесла бинокль к глазам и сказала:

— Ага, прыгают.

— Кто, кто? — спросила третья девчонка. — Пилоты?

— Не знаю. Наверно, пилоты.

— Конечно, пилоты, — сказала беленькая.

Ира вернула бинокль себе и опять стала смотреть. Темные фигурки срывались с темной скалы и… как они летели, не было видно.

— Идем же, Ира, идем на пляж.

— Давайте возле лодочной посидим, — сказала Ира. — Там и буфет, а мне так хочется пить.

Они побежали по мосту, сбежали к лодочной. Возле буфета стоял и пил лимонад папа.

— Ну, как? — спросил он. — Искупались?

— Да, — сказала Ира.

— Смотри, не перегрейся. Может, пойдем домой? Идем-ка домой.

— Нет, — сказала Ира, — мне пока не хочется домой.