Николай Глебов - В степях Зауралья. Трилогия

Элеонора тревожно посматривала на его суровое лицо. Молодой Фирсов, выбрав поляну, озаренную солнцем, сошел с тарантаса и не спеша вынул веревку из-под кучерского сиденья.

— Вылазь! — сказал он мрачно..

Элеонора неохотно опустила ноги на подножку тарантаса. Сергей рванул ее на траву и, повалив на землю, скрутил веревкой руки. В лесу прозвучал отчаянный вопль женщины. Стиснув зубы, Сергей поволок ее к дереву. Платье Элеоноры трещало. В глазах певицы был ужас.

— Сергей, Сережа! Что ты делаешь?

— Заговорила? — задыхаясь от злобы, зашептал тот, прикручивая ее к дереву. — А с чехом тебе миловаться любо было? Любо? — продолжал он, точно помешанный. — Я не то еще тебе приготовил, подлая тварь!

Вернувшись к лошади, он поспешно снял чересседельник и приблизился к певице.

Резкий удар ремня заставил Элеонору вскрикнуть. Сергей осатанело бил женщину. Сажней звала на помощь, но деревья, окружавшие поляну, молчали, только какая-то пичужка испуганно метнулась в кусты. Вскоре крики умолкли. Солнце освещало лежавшую без памяти Элеонору. В лесу было тихо.

Остановив взмыленную лошадь у ворот дома, Сергей поспешно взбежал по ступенькам крыльца и направился в комнату Охоровича. Офицер с книгой сидел возле окна. Сергей, сдернув его со стула, подмял под себя. Стукнув затылком о пол, вскочил на ноги и схватил лежавший на столе револьвер.

— Вон из дома! — крикнул он бешено и взвел курок.

Охорович с трудом поднялся и, опираясь рукой на стол, сказал: — Я чешский офицер. Я не позволю, чтобы со мной так обходились! Вы ответите. У меня есть солдаты.

— Убирайтесь ко всем чертям! Иначе я вас пристрелю, как собаку, — яростно бросил Сергей. — Ну!

Охорович, потирая ушибленный затылок, не спеша вышел из комнаты, крикнув с порога:

— Вы будете отвечать перед военно-полевым судом!

Через час Сергей выехал из города, направляясь к Тоболу.

…Наступил вечер. В бору было по-прежнему тихо. На корнях дерева лежала в забытьи Сажней. Через прорехи порванного платья виднелись следы дегтя от чересседельника и сгустки крови.

Вот она с трудом открыла глаза, застонала. Из лесной трущобы донеслась песня и беззаботное треньканье на балалайке:

Песенник приближался. Заслышав стон, умолк и, увидев женщину, торопливо направился к ней.

Это кривой Ераска пробирался из Куричьей дачи в Марамыш на разведку. Поспешно развязав Элеонору, он поднял ее, покачал головой:

— Милая, да кто это тебя так разукрасил? Ишь ты какое дело… Погоди, тут у меня знакомый мужик за бором пашет. Возьму у него лошадь. Только на телеге-то сюда, пожалуй, не добраться… — говорил он озабоченно. — Дойдешь со мной до дороги? А там в город доставлю.

Элеонора молча кивнула головой и, опираясь на Ераску, с трудом выбралась из лесной трущобы.

Дня через два, собрав с помощью Василисы Терентьевны вещи, она выехала из города.

Охорович, получив от старика Фирсова в подарок золотой портсигар, не стал настаивать на розысках Сергея.

Воинская часть Андрея Фирсова летом 1918 года была отправлена на восточный фронт и включена в состав третьей армии, действовавшей в районе Перми. Обстановка была сложной. Измотанные непрерывными боями с колчаковцами, слабо вооруженные, плохо одетые, не имея резервов, части третьей армии постепенно отходили на Пермский рубеж.

В штабе Троцкого, в бригадах и дивизиях чувствовалось засилие старых специалистов. Не надежен был и тыл. Во многих сельских Советах и комбедах засели кулаки и прихвостни. Начались диверсии. Враги взрывали полотно железной дороги и мосты, тормозили сдачу хлеба.

Зимой Пермь пала.

Враг стремился к центру страны. Восточный фронт требовал неотложной помощи. Совет обороны направил к месту пермской катастрофы Ф. Э. Дзержинского.

Зима стояла суровая. В лесах лежали глубокие снега. Дорог не было.

Измученная десятидневным переходом часть Андрея расположилась на ночлег в одной из глухих деревушек.

Ночь. Спят темные многоверстные леса, где даже летом редко проходил человек. Зимой забредет в глухомань случайный охотник и, вдруг лесное безмолвие огласится глухим выстрелом, и вновь настанет тяжелая гнетущая тишина.

Колчаковцы здесь не появлялись: тракт из Перми на Вятку был далеко, лесной край пугал их.

Передав отряд заместителю, Андрей выехал в штаб дивизии. Хотелось скорее знать, зачем вызывает его представитель ЦК.