Федор Панфёров: Волга-матушка река. Книга 2. Раздумье

— Эх! Знает он нашу думку… и за это мы отплатим партии богатым добром. Так я поехал, Аким Петрович.

— Нет. Потерпите уж маненько…

Так шла беседа вчера вечером, а сегодня утром Аким Морев поднялся чуть свет и вышел из штаб-квартиры.

На плотине-дамбе перед длинными, сделанными на скорую руку столами трепетали красные флаги. Около столов суетились женщины, расставляя посуду, холодные закуски, вино в кувшинах, бутылки с водкой. Позже приготовлением столов некогда будет заниматься: торжественное открытие канала приурочено к двум часам дня, дабы после этого люди смогли вдосталь погулять, повеселиться, попеть песни, поплясать, а затем отправиться по домам с тем же устремлением, что и Иннокентий Жук.

На открытие канала прибыли главные чабаны со всех Черных земель. Они, обжигая коней плетьми, скакали по кругу, чуть в стороне от дамбы. Среди всех выделялся Егор Пряхин на маленькой лошадке (его ноги чуть-чуть не касались земли). А рядом с мим его закадычный друг, Ибрагим Явлейкин. По берегам канала уже стояли строители, разряженные во все лучшее, и смотрели, как глубинная рыба и мальки устремились вспять: сбросное сооружение на озере Чапура было закрыто для того, чтобы озеро заполнилось водой. Перед шеренгами людей носился Вяльцев, выкрикивая:

— Вот оно как! Вот так мы — козыри, тузы!

Но вон на дамбе появились Опарин и Марьям. Выйдя из машины, они идут, минуя столы. Им что-то кричат женщины, видимо, откалывают такие крепкие шуточки, что у Опарина ощерились зубы, а Марьям опустила голову. Но когда они сошли с дамбы на берег, Опарин придержал Марьям за локоть и что-то ей сказал. Марьям, временами вскидывая голову, всматривалась в сторону Акима Морева.

«Маркыч объясняется в любви. Хорошо! Жена у него — пустышка, — подумал Аким Морев, и еще с тоской подумал: — Неужели Елена не приедет на открытие канала?»

Думы Акима Морева прервал Иван Евдокимович, вышедший из штаб-квартиры.

— Аким Петрович, а ко мне сегодня сын прибудет, Иван. Соскучился я по нем, страх! — полушутя, по-деревенски вымолвил последнее слово академик.

— Пройдемся, — увидав, что к ним приближаются Опарин и Марьям, предложил Аким Морев и первый зашагал вниз, берегом канала.

— Видели, столы-то где колхозники расставили? На дамбе, — тревожно проговорил академик.

— А что вас беспокоит? — ускоряя шаг, спросил Аким Морев.

— Иные перепьются, ищи их потом в озере.

— Найдут, — беспечно успокоил секретарь обкома, подыскивая минутку спросить Ивана Евдокимовича — не Елена ли привезет кормилицу и ребят?

Иван Евдокимович то ли догадался, то ли просто так сказал:

— Ясно-понятно, как говорит наш Иннокентий Жук, Елена Петровна тоже вместе с Иваном, моим сыном, прибудет.

— Да ну! — невольно и радостно воскликнул Аким Морев.

— А вы? — чуть погодя, боясь оскорбить излишними словами своего друга, заговорил академик. — Как бы вам сказать… — И сразу: — Тоскуете, значит, по Елене Петровне? — Но спохватился. — Ну, что я… что я? Вырвалось нелепое.

— Весьма лепое, Иван Евдокимович. Да, как-то у нас не складывается…

— Думаете — она Ермолаевым? Да вы что, батюшка мой? Сравните-ка — вы и Ермолаев?

— Однолетки они, Иван Евдокимович.

Академик расхохотался так, что у него даже слезы выступили, затем сказал:

— Экий барьер — разница лет. Не перемахнешь!

— Давайте лучше о другом, — круто оборвал Аким Морев. — Что это там расставлено?

Неподалеку от берегов канала виднелось нечто, похожее на пушки, покрытые брезентом.

— Сегодня ночью расставляли. Спросил — не сказали. Одно отвечают: «Опарин распорядился».

В это время рядом с ними остановилась «Победа», и из нее вышел Николай Кораблев, Татьяна Яковлевна и маленький Николай. Николай первым направился к Акиму Мореву, подал руку и, видимо, повторяя слова отца, произнес:

— Чудеса… Чудеса натворил здесь народ.

— Ясно-понятно, чудеса, Николай Николаевич, — безобидно смеясь, ответил Аким Морев и тут же увидел, что Татьяна Яковлевна глазами отзывает его в сторону.

Он отошел. Татьяна приблизилась к нему и полушепотом произнесла:

— Только что на ферме видела Елену Петровну. Впервые познакомилась… Разговорились. На все мои убеждения только и ответила: «Душой я вся там». А где там? Так и не сказала. Но просила вам передать поклон.

Аким Морев молча отошел от Татьяны и услышал, как Николай Кораблев говорил академику:

— Все отлично. Все. Мы проехались вдоль канала — все блестяще. Как вы думаете, Аким Петрович, не пора ли пустить воду из Чапура? До открытия канала осталось час сорок минут…