Ян Ларри - Как это было

— Чего еще выдумал, бездомный?

— Ничего, — насупился Мишка.

— Заворчал, словно старуха столетняя… Кого не поделили?

Мишка решил помолчать, так как разговоры о гусаках могли кончится для Мишки печально. Это он уже знал по опыту. Взъерошенный, словно сердитый воробей, Мишка сидел на полатях, горестно размышлял о Фильке, который опередил ребят. И наверное от огорчения не смог бы даже спать, но в это время Костя потихоньку начал смеяться.

— Филька-то врет, — хихикнул в кулак Костя.

Мишка с недоумением взглянул на брата и с надеждой в голосе спросил:

— Ты-то что знаешь?

— А вот и знаю, — щелкнул языком Костя, — гусаки-то весной родятся!

И ведь надо же так опростоволоситься! Ну как Мишка сразу не мог вспомнить такой простой вещи! Филька просто — на-просто прихвастнул, а Мишка уж и нюни развесил.

— А я-то, дурень! — покачал головой Мишка и, уже не думая больше ни о чем, заснул крепким сном.

А на другой день ожидала его другая приятная новость.

Еще на рассвете сквозь сон Мишка слышал, как возились в доме, хлопали дверью, как весело трещала печь и чей-то голос, похожий на батькин, говорил:

— Пусть поспят еще. Успеют нарадоваться!

Мишка открыл глаза и прислушался. Ну да, сомнений быть не могло. Приехал батька и очевидно привез что-то очень интересное. По разговору было видно, что даже мамка заинтересовалась тем, что привез отец.

— Польза-то от них какая? — спрашивала мамка.

— Федоров болтает, будто есть их можно и еще на продажу идут.

— Тьфу! — плюнула мамка, — вот бы уж ни за что не стала есть их.

Тут уж-Мишка не утерпел. Спустив ноги с полатей, он крикнул:

— Ты, батька, чего привез?

Отец засмеялся.

— Эва, какой слуховитый! На один глаз спит, а другим ухом слышит. Ну, ну, слезай, коли проснулся. Великанов привез вам.

Разговор разбудил и Костю. Спросонья расслышал он только последние слова отца: «привез вам». Что привез батька, этого Костя не расслышал, однако он покатился кубарем с полатей и, опередив Мишку, взобрался к отцу на колени.

— Дай кусочек!

— Чего тебе? — засмеялся отец.

— А привез-то чего… Я ж слышал! Да-а-ай!

Отец улыбаясь вытащил из-под лавки корзину, закрытую сверху полотном, открыл уголок, и тотчас же в этом уголке выросло что-то длинное и мохнатое.

— Кусай! — засмеялся батька.

Ребята в недоумении застыли над корзиной, не зная, что даже и сказать.

— Чего это?

Батька сдернул полотно. Перед глазами ребят запрыгали рыжевато-серые комки.

— Зайцы! — радостно закричал Костя, заметив у прыгающих комков длинные уши.

— Кролики это, — улыбнулся отец, — а по прозвищу бельгийские великаны.

— Это ж детеныши великанов! — сказал Мишка. — Великаны бывают больше дома.

Отец покачал головой.

— От-то-то! Какой ты умный!

— Я ж читал про великанов!

— Мало, что читал, а Федоров-то, поди, лучше тебя знает. Он там целыми днями торчит в этом… как он? Вот память-то! В музее, что ли?! Работу кончит — и туда. В каком-то кружке он там состоит. Не-то зологический, не-то затехнический…

Ребята в недоумении застыли над корзиной.

Батька достал из кармана полушубка толстую тетрадку и протянул ее Мишке.

— А тут значится им все прописано, как обходиться с великанами и разная другая запись.

Был это воскресный день. И весь день ребята провозились с кроликами. Костя совал кроликам морковь и заливался радостным смехом, когда они поводя мордочкой, доверчиво брали морковь у него из рук и смачно грызли ее. Мишка попробовал покормить кроликов хлебом.

— Едят хлеб-то или нет? — заинтересовался Мишка, подсовывая корки.

Кролики, оказывается, и хлеб ели. Мишка пришел в неописуемый восторг. Однако мамка не так восторженно отнеслась к таким наклонностям кроликов. Она треснула Мишку по затылку и закричала:

— Сдурел, што ли? Ай хлеб у тебя лишний? Увижу еще раз, так вместе с зайцами вон выброшу!

Ребята предусмотрительно отодвинули корзину с кроликами подальше от мамки, а потом перетащили кроликов на полати.

— А интересно, — сказал Костя, — чего они будут делать, если радио дать им послушать.

С этими словами Костя попытался нацепить наушники на голову самого большого кролика, но кролик упорно отказывался от такого удовольствия. Опечаленный Костя вздохнул:

— Не привыкшие еще! Боятся!

Кроликов было пять. Они смотрели на ребят коричневыми глазами и не переставая шевелили ушами.