Валерий Бирюков - Всего три дня

Умница этот Трошин! Подвел же к каким-то стоящим выводам, а он: «зря разоткровенничался»! А кто откровенничал-то, душу открывал? Ведь это замполит рассказывал о своей жене, доброй своей помощнице. С таким жаром, восхищением говорил, с такой благодарностью, что завидно стало. Этим и подтолкнул, заставил на себя самого посмотреть другими глазами — а чем, мол, ты, уважаемый Василий Тихонович, своей Вике платишь, требуя от нее понимания? И еще обнадежил разговор с Трошиным — три дня общения Вики с Ниной Александровной без пользы для нее не пройдут.

От убеждения, что все будет хорошо, у майора Антоненко будто сил прибавилось. Он готов был к любому, самому трудному испытанию, и завтрашний день его не беспокоил так, как подполковника Савельева, хотя роль стажера вовсе не мешала ему чувствовать ответственность за исход учений. Еще не взяв в руки нити управления дивизионом, Антоненко уже начал сродниться с ним, проникаться его заботами и тревогами. И считал себя обязанным способствовать успеху своей части. Он знал, что завтра будет нелегко, но был готов к этому…

В палатке, где отдыхали офицеры батарей, тоже не спали. Старший лейтенант Мирошников сидел на постели в майке, скрестив на груди могучие руки, и, насмешливо щуря глаза, подзуживал разошедшегося Авакяна:

— Завалим, говоришь, стрельбу завтра? Ай вах, Али ибн Гасан! Тебе б в оракулы податься, а ты командиром батареи стал!

— А я твоей самоуверенности не разделяю! — горячился Авакян. — Не мы, а батя виноват в том «уде». И сейчас план он нам даст. А мы что? Мы — исполнители.

— Творческие, инициативные исполнители, — наставительно поправил его Максим.

— Да ну тебя к лешему! С тобой серьезно, а ты… — Авакян отвернулся от него, накрылся простыней.

— Слушай, я все тебя, Алик, спросить хочу: зачем тебе усики? Не идут они тебе, честное слово. Представляешь: оракул — и с усиками?

Кто-то коротко хохотнул и поперхнулся в подушку. Авакян подскочил на постели. Сейчас он походил на взъерошенного тщедушного петушка рядом с каменно возвышающимся Мирошниковым.

— Кто смеялся? — грозно спросил Мирошников, опередив его.

— Максим, перестань, — попросил Викторов. — Парень дело говорит. Завтра, если комдив февральскую обстановку повторит, нам туго придется.

— Бабка надвое сказала, Саша. Тошно мне вас обоих слушать, — серьезно сказал Мирошников. — Пессимисты проклятые! Я так думаю, что батя десять раз анализ сделал. Потом майор Глушков — тоже мужик с головой. Опять же новый командир что-нибудь подскажет. А в тебе, Алик, знаешь, что мне не нравится? Да нет, на усики. Я пошутил, они тебе идут. А то, что переметнулся как-то быстро к этому майору.

— А что ты против него имеешь? — опять вскинулся Авакян.

— А ничего. Только и батю не надо хаять. Он пока еще тобой командует, понял? — Мирошников разжал руки и лег. — Спокойной ночи. Кто там ближе к лампочке, гаси свет!

Предчувствие не обмануло подполковника Савельева. Утром, еще не побывав на командно-наблюдательном пункте, посмотрев лишь первые разведданные, он понял, что имитационная команда создала ту же мишенную обстановку, что и в феврале. Вот и случилось то, чего он боялся, что все дни пытался скрыть от самого себя: его знаний и опыта на решение этой задачи не хватало!

Единственное, что он мог предложить, — стрелять так же, как тогда: всем дивизионом, стараясь быть поточнее. И надеяться на запас снарядов. Савельев понимал, что это не лучший выход — все равно что стрелять из пушки по воробьям, но другого придумать не мог.

«А что наш «академик» присоветует? — посмотрел он с надеждой на майора Антоненко. — Ага, тоже лоб трет? Вот так! Получается, что не было моей вины в той «тройке». Не было! Стоило тогда просто доказать, что такая задача не для гаубичного дивизиона, а не переживать до сердечного приступа и не мучить себя понапрасну».

— В общем, так, — хмуро произнес вслух подполковник Савельев, — будем докладывать, что мы не в состоянии обеспечить полное подавление обороны «южных» при таком ее расположении. Пусть, пока есть время, Кушнарев просит подкрепления, привлекает реактивную артиллерию, минометчиков, авиацию — это уж его забота. Прикажут нам — будем мы стрелять. Но тогда с нас взятки гладки, верно?.. Есть другие предложения?

На командном пункте установилось гнетущее молчание. Майор Антоненко задумчиво вышагивал из угла в угол. «И тебе задачка не по зубам, — решил Савельев. — Чем же ты лучше меня тогда? Одним здоровьем?» Но майор Антоненко опроверг это. Когда начальник штаба оторвал взгляд от карты и встал из-за стола, чтобы возразить командиру, он опередил его: