Валерий Бирюков - Всего три дня

То была серия пристрелочных выстрелов, но гвардии подполковник Савельев остановил стрельбу — все снаряды угодили точно под гребень высотки, где находился «неприятельский» наблюдательный пункт. Одновременно закончился и огневой налет.

Командир дивизиона опустил бинокль, подошел к Прокофьеву и расцеловал его в обе щеки. И сразу же насупился, сведя у переносицы клочковатые брови, словно устыдился своего порыва. Коротко сказал старшему лейтенанту Федорову:

— Вернемся — представите рапорт на краткосрочный отпуск рядовому Прокофьеву. — Но, видимо вспомнив, что тогда уже будет не властен подписывать любые рапорта, спросил у майора Антоненко: — Не возражаете, Василий Тихонович?

— Ну почему же возражать? — улыбнувшись, ответил тот. — Вполне заслужил.

Прокофьев с благодарностью посмотрел на нового командира, что не ускользнуло от зоркого бати. И подполковник Савельев обиделся: «Вот уже один мой ученик и переметнулся. В рот майору глядит, как глухонемой, каждое слово ловит. А я уж будто и не командир для него!» Понимая несправедливость своей обиды, он все же не удержался и сурово сказал разведчику:

— А «бой», кажется, еще не кончился, товарищ Прокофьев, не так ли? Продолжайте наблюдение!

— Есть! — стер с лица счастливую улыбку дальномерщик и вернулся к прибору.

Савельев на этот раз зря обиделся на солдата: благодарный взгляд Прокофьева означал другое. Разведчик попробовал метод, подсказанный майором Антоненко утром, попытался за «южных» разместить их НП. И решил, что лучшего места, чем похожий на вазу холм, не придумаешь: и местность перед ним отлично просматривается, и артиллеристы «северных», за неимением других подходящих точек, возьмут эту высотку как ориентир. А на нем кто же будет искать еще и цели? Решил так, присмотрелся после огневой подготовки — и вот удача! И ею Прокофьев обязан майору, а не Савельеву. Он стал первым в дивизионе учеником Антоненко.

Но подполковник Савельев не знал всего этого и, стоя у бруствера, наблюдая за атакой мотострелков, никак не мог отделаться от ревнивого чувства, хотя и понимал, как оно нелепо. Но вскоре, увлеченный картиной «боя», он успокоился.

Антоненко же сразу разобрался, как в общем-то еще неопытный разведчик сумел отыскать НП. Слишком уж сложна была хитрость «противника», чтобы Прокофьев разгадал ее, пользуясь принятым в дивизионе методом поиска. И поддерживая поощрение старого командира, он вознаграждал не только разведчика за находчивость, но и себя за приобретение союзника.

А на КНП вся власть теперь перешла к полковнику Кушнареву, и только его голос гремел на высоте. Размноженный связистами, он звучал в наушниках командиров танковых рот, доходил до комбатов, ведущих в «бой» свои подразделения.

На большом пространстве в боевых линиях мчались приземистые танки, ведя на ходу пушечный и пулеметный огонь. Взрывы потрясали предгорья, в клочья разнося фанерные щиты; изрешеченные очередями, валились как подкошенные групповые мишени. Стихли на минуту грохот пушек и татаканье пулеметов — танкисты увели в сторону свои бронированные машины. И тут же шум боя снова усилился — бежавшие за танками цепи мотострелков атаковали передний край обороны «южных». Раздались хлопки взрывов ручных гранат, яростный треск автоматных и пулеметных очередей, к ним присоединилось аханье гранатометов. И все это покрыло наконец мощное победное «ура», обозначавшее, что пал один из рубежей обороны «южных».

А батареи дивизиона тем временем одна за другой оставили огневые позиции, перебрались на запасные. Сюда почти не доходил шум сражения, и осмелевшие жаворонки вновь взметнулись серыми комочками в синюю вышину и звонко повели свои переливчатые песни. К ним прислушивался майор Глушков, чуть сдвинув вверх наушники радиостанции, ожидая приказа на поддержку огнем или на свертывание дивизиона в колонну.

Три часа шел упорный «бой» за населенный пункт, и наконец обороняющийся «противник» отступил. Полковник Кушнарев выдвинул из второго эшелона батальон капитана Соханя, усилил его танками, приказав преследовать отступающих. Остальные силы полка и артдивизион снова двигались в колонне позади.

Замысел Кушнарева был прост: на плечах отступающих ворваться на перевал и совместным ударом с высланным им в тыл обходящим отрядом зажать «южных» в горном мешке.

Но этому не пришлось сбыться: «противник» сопротивлялся отчаянно, стараясь оторваться от наседающих мотострелков. То и дело дозоры докладывали капитану Соханю об обнаруженных заслонах «противника». Приходилось спешиваться с машин и атаковать. Хотя результат стрельб полка еще не объявлялся, все уже знали о «пятерке». И батальон сметал заслоны, рвался неудержимо вперед, забыв о жаре, не обращая внимания на пыль, смешивающуюся с по́том и жесткой маской оседающую на лицах, — только бы закрепить, развить успех товарищей! И все-таки им пришлось остановиться, когда «противник» применил «отравляющие вещества». Вернее, они проскочили ущелье на приличной скорости, но поступила команда произвести дегазацию оружия и бронетранспортеров. Проделал батальон это быстро, но сумерки его все-таки опередили.