Иван Свистунов - Все равно будет май

— Семилетку окончил.

— Для начала неплохо. Обязательно приходите. Прямо ко мне.

Давно ушли хмурый директор и жизнерадостный редактор-очкарик, а заройщики все обсуждали неожиданный визит.

— А ты говорил, что везде только бюрократы сидят, — набросился счастливый Хворостов на Карайбога. — Сам редактор приехал! Ты думаешь, дел у него мало? А приехал. Нашел время.

— Мимо ехал, вот и заглянул от скуки. Небольшое счастье. Их тоже за отрыв от рабочего класса шпыняют, — не очень уверенно отбрехивался Сема. — Директора видел? Смотрел — будто глотком подавился.

— Насчет того, что мимо ехал и к нам заглянул по пути, он для видимости сказал. Приехал на завод специально. Сразу видно — человек самостоятельный, болеет за свое дело, — заключил Полуяров, и все с ним согласились. Приятно думать: не шаляй-валяй они, а рабочий класс, к мнению которого должно прислушиваться начальство. Вот так!

— Бронников мужик кондовой. И отмолчится, словно отругает, — перевел разговор в другую плоскость Карайбог. — Глядит вбок, а говорит в сторону.

Вскоре хмурый Лазарев притащил на зарой бачок для воды, жестяную кружку с инвентарным номером, привязанным к ручке, и пять новых, только что из склада, лопат. Был он не в духе, видно и ему перепало. Ворчал, устанавливая бачок:

— Жалиться всякий соображает…

— Ты еще поговори у нас! — набросился на десятника Карайбог. — И на тебя можно написать.

Угроза подействовала: Лазарев поспешил убраться с зароя. Парни и впрямь подобрались пробивные, как ухнали. Разве приехал бы к другим редактор газеты, перед которым сам директор товарищ Бронников Кирилл Захарович на задние лапки встал.

На следующий день, идя на работу, Хворостов и Полуяров останавливались у всех газетных витрин. Но час был ранний, и газеты в них желтели вчерашние. Только у Московских ворот от газетной витрины пахнуло свежей типографской краской. На третьей странице под рубрикой «Рабочая жизнь» красовалось письмо комсомольца-строителя Алексея Хворостова с броским заглавием «Зарой самотеком».

Обо всем рассказывалось в письме: о размытой колее, расшатанных вагонетках, бросовых лопатах, запущенности комсомольской работы, отсутствии наглядной агитации. Даже о том, что директор завода К. З. Бронников мало общается с рабочими, отсиживается в своем кабинете.

Друзья переглянулись.

— Взяли?

— Взяли!

И газета, шурша, сползла с витрины и перекочевала в карман к Полуярову.

Весь день на заводе только и разговоров было что о статье в газете и ее авторе. В один день Алешка Хворостов стал заводской знаменитостью. В обеденный перерыв на зарой пришел председатель завкома Ласточкин. Заговорил с обидой: почему обошли общественность, почему не посоветовались в завкоме, почему не сигнализировали, а сразу бабахнули в газету?

Но Семен Карайбог не стал ждать, пока Ласточкин вытряхнет все свои «почему», и с ожесточением ринулся в контратаку.

— Ты наши интересы должен защищать, а не зажимать критику и самокритику.

После такого удара Ласточкин обмяк, признался, что Бронникова вызвали в горкомхоз, а может, куда и повыше. Верно, отчитают за забвение нужд рабочих.

Теперь после работы Алексей Хворостов спешно мылся и уходил в редакцию газеты, расположенную в самом центре города, в одном здании с горкомом партии и горсоветом. Он рассказывал, что по субботам в редакции собираются местные писатели. Хотя они именуют себя прозаиками, поэтами и даже драматургами, но, по правде говоря, это — обыкновенные рабочие парни: трое из железнодорожного депо, двое с мельничного комбината и человек пять, в том числе и одна деваха, с механического завода. Читают свои стихи и рассказы, обсуждают, спорят.

— И я одно стихотворение прочел, — признался Алексей. — Похвалили.

— Там ты читаешь, а нами брезгуешь, — взвился Карайбог. — Рылом мы не вышли? Хорош гусь!

— Да что ты, Сема! Я просто…

— Тогда читай! — решил Петрович и сел под вагонетку: хоть какая, да тень. — Валяй!

Алексей замялся. Перед своими ребятами читать стихи оказалось почему-то совестно.

— Разве последнее. Заводское…

Начал читать нараспев, даже чуть покачиваясь (так читали поэты на субботних сборищах):

Конечно, они не шибко грамотные по части поэзии, не много смыслят в законах стихосложения. Но сам факт, что их товарищ, заройщик Лешка Хворостов, сочиняет стихи, удивил и обрадовал. Знай наших!