Лев Лондон - Строители

Но знаете, что такое начальник строительного управления? Нет, не аристократ, как Важин, а свой, из прорабов? Знаете?

— Петр! — Воротников приехал к Петру Ивановичу на стройку. — Понимаю, что дикость. Прошу тебя, не уходи… Вот прочти этот листок… Возьми посмотри! Видишь, к годовому плану не хватает восемь тысяч. Твой дом, Петр! Ну ладно, черт с тобой! — уже кричал Воротников. — Я же знаю, тебя не уломать. У меня нет выхода, иди, иди, посиди месяц за моим столом, я попрорабствую тут!.. Не хочешь садиться за мой стол, не надо, торчи здесь… Только прорабство принимаю на себя…

Самотаскин полагал, что все это только слова. Но Воротников был настоящим начальником СУ, из прорабов. К вечеру пришел приказ, через день стройку перевели на три смены, через два дня смонтировали еще один башенный кран, через три — на монтаж поставили вторую бригаду.

Невдалеке был лес. Темно-зеленые ели, березки, прячущие свою белую наготу, какие-то кусты, почти засыпанные снегом. Снег был всюду чистый, первозданный. Лес угрюмо молчал, наблюдая за стройкой, неистово шумной, слепящей электрическим светом, отблесками сварки…

На стройке метался Воротников — высокий, костлявый, в расстегнутом тулупчике. Сорванным голосом он кричал и чертыхался. Зам по снабжению Подшивайленко тоже «сел» на стройку, правда только на полдня. Он оттеснил Самотаскина к столу мастеров, побросал в кучу все чертежи, которые аккуратными стопками лежали на прорабском столе, сел в кресло и ангельским голоском молил всех диспетчеров: «Блоки, пожалуйста, Н-1, пожалуйста, Н-2… Конечно, милая, конфеты!» (Это к диспетчерам-девушкам…) «Плиты, пожалуйста, П-4… О чем разговор, конечно, бутылка». (Это относилось к диспетчерам мужчинам.)

Машины шли одна за другой, образовалась очередь. На разгрузку поставили третий кран, уже колесный. Все равно очереди. Тогда на стройку «сел» главный механик Любочкин. Он снова потеснил Самотаскина, который перебрался уже за самый плохенький и маленький столик кладовщика. Любочкин перевел на стройку людей из своего отдела, достал еще один кран и лично занялся разгрузкой…

Когда подсчитали, оказалось, монтаж пошел вдвое быстрее, но этого было мало. Что делать? Тогда Воротников объявил субботы и воскресенья рабочими днями, перевел на стройку еще бригаду и еще одного прораба. Прораб расположился за столиком кладовщика. А Петр Иванович? «Куда хочешь! — закричал Воротников. — Вот тебе кресло. — Он схватил табуретку и поставил у окна. — Вот смотри в окошечко, любуйся, ландшафт тут интересный… А за тебя мы тут все будем вкалывать».

Вот что может сделать настоящий начальник СУ.

И все же заканчивать стройку пришлось Самотаскину. Воротников схватил воспаление легких и целый месяц провалялся в больнице. Снова приняв бразды правления, Петр Иванович пробовал было оглядеться. Но куда там! Мощный поток, как иногда деликатно называют штурмовщину, повлек его за собой…

Так был закончен дом, где в квартире № 13 поселилась семья Лисабоновых. Только очень наивные люди могут предполагать, что при штурмовщине кто-либо отвечает за плохое качество разделки швов. Кто? Монтажная бригада? Так ведь бригад было три, а поди определи, кто какой шов заполнял. Прораб? Но ведь прорабов тоже было три. Кто из них не уследил, установить трудно. Начальник СУ? Бог мой! Человек старался, слег в больницу — а тут «отвечать». Да ведь не он дом заканчивал…

…Разве дано людям читать мысли других? Глава семьи Симон Никифорович Лисабонов, глядя на спокойное лицо Петра Ивановича, решил, что у этого угрюмого инспектора одна мысль — спровоцировать его на страхование, притом именно жизни.

— Мы считаем, — внушительно сказал глава семьи, — что вы ведете себя нетактично…

Валенька что-то сказала Галеньке на ухо. Они обе засмеялись, и вдруг Галенька сказала, что они с Валенькой согласны принять предложение товарища. Мол, хочется, чтобы такой симпатичный инспектор выполнил свой план.

Петр Иванович ничего не понял. Почему жилец называет его поведение нетактичным? О каком плане говорят девушки? Но пока он молчал. В спор вступили дедушка и бабушка. Через некоторое время Лисабоновы вновь вернулись к обмену мнений о ковре, забыв о Петре Ивановиче.

Больше того, каждая группа постаралась привлечь Самотаскина на свою сторону. Тут же он был приглашен к столу на компот. Бабушка, дедушка, Симон Никифорович, Маргарита Михайловна, Валенька и Галенька пожелали немедленно вступить в когорту застрахованных.