Лев Лондон - Строители

— Извините, забыла. Но пойдем в тринадцатую. — Аксиома искоса посмотрела на Петра Ивановича.

Сосед Миша побежал вперед. Когда Петр Иванович и Аксиома поднялись по лестнице, дверь тринадцатой была уже открыта, а на площадке, вытянувшись, стояли ее жильцы: молодой человек, высокий, статный, женщина и мальчик.

— Прораб вашего дома, — громко представил Миша Петра Ивановича. — Так сказать, первопричина сегодняшнего торжества. А это его правая рука, так сказать, — Миша показал на Аксиому.

— Пожалуйста, дорогие гости! — сказал хозяин. — Хотя встреча намечена в верхней квартире, я и Лена… Мы с удовольствием предварительно… Проходите, пожалуйста… Я и Лена… Меня звать Борис, жену Лена, сын Владик.

Стол был накрыт через две-три минуты.

— Пожалуйста, к столу… Мы и Лена…

Тут впервые Петр Иванович обрел дар речи.

— Одну минуту. Скажите, — строго спросил он, — шум сверху есть?

— Шум? — удивился Борис. — Нет… Пожалуйста, за стол…

— Сбоку? — так же строго спросил Петр Иванович.

— Сбоку? Извините, тоже нет. Конечно, если вы без шума не можете, я сейчас к соседу…

— Протечки через степу? — допрашивал Петр Иванович.

— Лена, скажи ты! — в отчаянии воскликнул Борис.

— Двери, окна?

— Лена!

Тут уже Лена взяла за руку Петра Ивановича и повела к столу:

— У нас все в порядке, дорогой…

— Петр Иванович! — быстро подсказал Миша.

— …Петр Иванович. Поэтому жильцы и решили встретиться со строителями. А то ругают их, надо и не надо…

Аксиома видела, как смягчилось лицо Петра Ивановича, исчезли резкие складки на лбу, губы, всегда сжатые в узкую полоску, стали чуть полнее — проглянул другой человек, добрый и, может, даже веселый. «Веселый? — Она внутренне рассмеялась. — Это Петр Иванович — веселый?»

Хозяин поднял рюмки.

— Мы и Лена… — начал он. — Вот уже тут два года… с большой радостью… Мы и Лена благодарим прораба Петра Ивановича за… — Он посмотрел на жену.

Но Миша и так долго ждал, он посчитал официальную часть законченной.

— Будем! — громко сказал он, лихо опрокинув в рот довольно внушительную стопку.

Дальше Миша, приняв на себя руководство торжеством, вел дело в быстром темпе. Он объявлял тосты — за уважаемых жильцов, причем за каждого по очереди, включая двухлетнего наследника; за уважаемого Петра Ивановича, чудесного человека, который бесплатно чинит замки; за уважаемый дом, который так хорошо построил уважаемый Петр Иванович, за правую руку Петра Ивановича несравненную Нину Петровну.

Миша столь странно посмотрел на прораба и его «правую руку», что Аксиоме показалось, будто он сейчас закричит «Горько!..». Но в это время раздался стук в дверь, в комнату влетел лохматый человек с черной бородой.

— Что вы тут сидите, лясы точите! Прорабы уже приехали! — отчаянным голосом закричал он.

— Как прорабы? — Миша поднялся. — Что вы такое, милейший, говорите? Вот прораб — наш глубокоуважаемый Петр Иванович Самотаскин и его правая рука несра… несравненная…

— Наверх, все наверх!.. — кричал бородач. Он помахал бумажкой: — Никаких Самотаскиных, вот прорабы: Поляков, Пирогов, Петров…

— Возмутительно! Я это так не оставлю! — кричал Миша, обгоняя Петра Ивановича.

— Что не оставите? — тихо спросил Петр Иванович.

— Да вот… уважаемого… уважаемых…

— Я вспомнил, — тихо сказал Петр Иванович. — Эти три дома я только начинал. Потом меня перевели. Вон тот дом, на котором висит люлька, строил я… Видите?

Сегодня он выходит на работу. Аксиома и Алешка приехали в семь тридцать. А кладовщица Маша, кажется, вообще со вчерашнего дня не уходила.

— Убрать бы площадку… Как, Нина Петровна? — спросил Алешка.

— Ни в коем случае. Как работали, так пусть и будет.

Подошла Маша.

— Я цветы, Нина Петровна, принесла. Хочу ему на столик поставить.

— Ни в коем случае… В восемь, когда я передам ему площадку, делайте что хотите.

Аксиома стала у табельной доски. Она хочет увидеть его лицо. Ну хоть сейчас, после вчерашнего конфуза, должно же оно хоть как-то измениться… Вчера она предложила подняться наверх.

— Зачем? — спросил он.

Аксиома почти с ненавистью посмотрела на его спокойное лицо:

— Как зачем? Ну хотя бы увидеть людей, которые отлично строят… Людей, которые помнят о будущих жильцах…

Он уехал. Конечно, он струсил. Побоялся встретиться с прорабами — возник бы разговор о его домах… Наверное, если б ее не было, он пошел бы, — соврал, что жильцы его домов тоже благодарят. Она так и сказала: