Геннадий Машкин - Открытие

Конечно, эти доминантные черты творчества писателя не возникли сами по себе. Они — результат большой работы души прозаика, нравственный итог прожитых лет. Г. Машкин из тех художников, у которых зрелость творческого мышления является не столько плодом профессионального опыта, сколько следствием выношенной гражданской и жизненной позиции, определенности идей, точности и широты взгляда на явления действительности. Все это вместе взятое называется масштабом личности художника. А масштаб творческой личности, как известно, целиком определяется глубиной и прочностью связей художника с народом, его умением жить делами и заботами своей страны.

Творческая судьба Геннадия Машкина неотделима от Сибири, воспитавшей в молодом художнике чувство бесконечного уважения к человеку-труженику, давшей обильный материал для творческих раздумий, поисков, наблюдений.

Встреча будущего писателя с Сибирью состоялась не сразу. Он родился в Хабаровске в 1936 году, и его детство пришлось на суровые годы войны и полуголодное послевоенное лихолетье. Г. Машкин принадлежит к тому поколению советских людей, о котором один из героев его рассказов выразился так: «Отцом всем нам был Холод, а матерью — Голодуха». О своем поколении, о мальчишках военного времени, на долю которых выпали и голод, и холод, и горькая безотцовщина, Г. Машкин рассказал в одной из своих первых повестей — «Синее море, белый пароход», сразу же сделавшей имя молодого писателя широко известным в нашей стране.

После войны семья Г. Машкина обосновывается в Иркутске, и он поступает на геологический факультет. А потом начались «таежные университеты». Г. Машкин прошел с геологическими партиями не одну сотню километров, участвовал в поисках рудных месторождений на севере Иркутской области, ему принадлежит честь открытия, о чем он не без гордости вспоминает в своей публицистической книге «Сибирскими тропами и дорогами»: «У меня есть свое геологическое открытие. В Бодайбинском районе, на гольце «Товарищ», мы раскопали с погибшим позднее Михаилом Жданковичем рудопроявление золота».

Источники, впадающие в литературу, так или иначе идут от жизни. Творчество Г. Машкина питается этими источниками, оно настояно на терпких запахах тайги, в нем мы ощущаем живое многоголосье эпохи. Подавляющее большинство произведений Г. Машкина посвящено труду геологов. Не является исключением и роман «Открытие». Однако проблемы, поставленные в нем, далеко не обычны для произведений на подобную тему.

Написанный в ту пору, когда понятие «научно-техническая революция» стало подлинным знамением нашего электронно-космического века, роман Г. Машкина явился, по сути, неким вызовом общему ажиотажу, охватившему современную литературу, в которой замелькали молодые ученые-интеллектуалы, жертвующие своим здоровьем во имя науки, сверхновейшие атомные электростанции, загадочные лаборатории, исследующие тайные превращения альфа-бета-гамма-лучей.

Роман «Открытие» как бы возвращает нас на круги своя, к первоистокам вечных понятий добра, истины, совести, долга. В романе, рассказывающем о буднях геологов, занятых поиском золотого месторождения в Витимской тайге, мы не увидим зримых примет НТР, не ощутим торжества новейших методов геологического поиска, основанного на последних достижениях науки, на успехах космической георазведки. Более того, мы становимся свидетелями того, как в споре между новейшими научными методами и старыми, «дедовскими» способами поиска золота побеждают именно последние.

Действительно, несмотря на предсказания экспертов, золото в Витимской тайге обнаружено не там, где ученые его ждали. И отыскали это золото не геологи, а старые копачи-старатели, ориентирующиеся на вековой опыт своих предшественников. Собственно, именно здесь заложен один из основных конфликтов произведения. Суть его раскрывается в споре между заместителем начальника приискового управления Петром Васильевичем Бандуреевым и народным судьей Витимского поселка Дмитрием Гуровичем Лукиным.

— Тайга наша большая, трудяге-старателю в ней есть что искать, — сказал Лукин.

Игорь видел, как задергались щеки отца, как он хотел что-то сказать погромче, да только жевнул воздух и беспомощно скосился на Куликова. Матвей Андреич часто приходил на выручку своему горячему другу Петру.

— Бывает, и находят эти трудяги золотишко, — проговорил Куликов мягким голосом, — да с ними потом хлопот не оберешься, с собственниками!