Владимир Исаков - Дом на берегу

Все видела, помнила, знала древняя безмолвная глушь, и от этого взгляда природы нельзя было скрыться. Мы посидели на берегу и пошли в лес. В дремучем сумраке было тихо и таинственно. Там чудились чьи-то голоса, лица, тени. И мы сами, прошедшие тут случайно, оставили мимолетный след в этом тысячелетнем лесу.

Холмы, холмы, холмы… То спустишься в низинку, перейдешь мост через ручей, то снова бредешь по лесной дороге в гору. Вверх и вниз. Вверх и вниз.

За одним из холмов я догнал двух попутчиков — мужчину и женщину. Они шли, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, и с непривычки, видимо, уже устали.

— Мы выйдем по этой дороге к истоку? — оглянувшись, спросил мужчина.

— Выйдете.

— А далеко еще?

— Километра два…

Попутчики показались мне симпатичными. Я сбавил шаг. Мы пошли вместе.

— Там что, родник? — поинтересовалась женщина. — Не представляю, как начинаются реки. Ну, какой там ширины Волга?

— С полметра.

— Ну а в самом начале что? Ключ? Какое-нибудь отверстие в земле?

— Болотце. Такая низинка у леса. Есть и ключ, только его плохо видно…

— Как же его найти?

— Очень просто. Как раз над ключом стоит деревянная избушка.

— Подождите, не рассказывайте. Исток — это непременно должно быть что-то таинственное. Непроходимый лес, медвежьи берлоги, шум воды. Мы уже давно идем и вслушиваемся: что там, впереди?

Мы умолкли и долго шли, действительно прислушиваясь к шуму леса.

— Там, на истоке, кажется, есть деревня? — снова заговорил мужчина. — Как она называется?

— Волгино Верховье.

— А можно там устроиться пожить?

— Переночевать можно.

— Нет, мы хотим подольше, на весь отпуск. Пожить в деревенском доме, в лесу, никуда не спеша.

За очередным холмом показалась красная кирпичная колокольня, темные крыши. В конце пыльного извива дороги выросла далекая маленькая деревенька.

Через некоторое время мы вошли на единственную коротенькую улочку Волгина Верховья. В конце ее виднелось болото с избушкой. На холме стояли две церкви — каменная и деревянная. За огородами, по низинке, медленным ручейком текла Волга.

— Значит, к кому тут обратиться? — спросил мужчина.

— Сейчас что-нибудь придумаем…

Мы пошли по деревне прямо к истоку, и, глядя на знакомые избы, я стал соображать, к кому же определить своих попутчиков.

Первый дом справа, с березовой поленницей вдоль огорода и телегой под окнами, выглядит в этой деревне поновее других. Тут живет бригадир Анатолий Григорьевич Марсов. Можно бы зайти к нему, но у него большая семья — мать, жена, трое ребятишек. Хватает, наверное, своих забот, без дачников.

Вот другой дом, тоже с большой семьей. Здесь живут Алексей Иванович и Анна Григорьевна Седловы. У них тоже трое детей. Хозяин — инвалид, плохо ходит. В этом доме примут и будут рады, но надо иметь совесть, таких людей как-то неловко беспокоить.

По этой же стороне улицы, в некогда тоже шумных, а теперь опустевших домах, одна за другой поодиночке живут три старухи. Авдотья Ивановна Полякова. Потом ее сестра, Аксинья Ивановна Дроздова. И чуть подальше, за Седловыми, совсем древняя старушка — Евдокия Васильевна Курова. К ним можно попроситься. Такие старушки, кажется, как раз то, о чем и мечтают все туристы.

Впрочем, надо посмотреть: может быть, найдется что-нибудь более интересное. Дальше живет Ефросинья Васильевна Шохина. У нее приехал сын из Клайпеды, гостит в отпуске. Он ходит удить на соседние озера, Верхиты, и снабжает всю деревню рыбой. С ним, пожалуй, и надо подружиться моим попутчикам — он мастер не только ловить рыбу, но и ходить по грибы, ягоды.

А вот дом, в который мы сейчас и зайдем. Тут живет моя хорошая знакомая Нина Андреевна Полякова. Дом — самый большой в этой деревне. Шесть окон на дорогу, темная крыша под дранкой. Когда-то в этом доме жило четыре семьи. Теперь одна половина заколочена, в другой обитает сама хозяйка.

С чувством почтения я вхожу в эти бревенчатые сени под высоченными стропилами, в избу с огромной русской печью, маленькими окошками и широкими лавками вдоль стен. Все в доме тяжелое, богатырское, сделанное на века. Только неизвестно, где теперь строившие дом богатыри: лежат ли на погосте, живут ли в городе, погибли ли на войне?

Младшее поколение тоже выросло и разлетелось кто куда — в Таллин, в Мурманск, на Каспий.

Я поздоровался с хозяйкой и сказал, что привел к ней гостей.

— Туристы, что ли? — взглянув в окошко, переспросила она. — Ну и ладно. У меня за лето тыщи этих туристов переночуют. Ужасти, сколько народу ходит сюда в деревню.