Яков Ильичёв - Турецкий караван

И взялась вот Италия за политику малых дел, торгует почем зря и вполне преуспевает. Газеты сообщали, что кавалер Туоцци поехал в Ангору, имея самые широкие полномочия всех опередить, заполучить торговые привилегии, уступив то, что Италии не принадлежит, и дела у него идут неплохо, переговоры в Ангоре благополучно завершаются…

— Я даже был уверен, что после Буйона итальянцы пойдут дальше. Но, смотрите, вдруг сорвались и скачут домой, — сказал Фрунзе. — Да, наверно, сплоховали. Испугались, наверно…

— Если так, то это может означать, что и Париж в перебранке с Лондоном начинает уступать, — заметил Дежнов. — Такое напрашивается предположение.

— Видимо, видимо! Этот третий член славной антантовской стаи — о, это публика осмотрительная! Не стали ждать, чем кончится англо-французская свара, уложили чемоданы и смылись! Мило!

— Осторожность, — Дежнов утверждал свою мысль.

— А я еще гадал, как скажется англо-французский скандал на итало-турецких переговорах и эти переговоры — на отношении Ангоры к нам. Все думал, как чувствует себя в Ангоре кавалер Туоцци? Что он дает Турции, а Турция ему? А он, значит, бежать! Лихо! Нет, мы с вами едем как раз вовремя.

По брезенту фургонов снова забарабанил дождь, Фрунзе и Дежнов забрались в свои душноватые брезентовые бочки. Хамид заботливо накрыл попоной седло на коне русского паши, при этом печально-вопросительно взглянул на Ваню. Из фургона дипсоветника сквозь шум дождя вновь донеслось:

Сопровождающий миссию офицер, весь отяжелевший в мокрой бурке, подъехал к фургону Фрунзе и с тревогой сказал, что вот-вот уже Яхшихан, но навстречу опять всадники, и за дождем не разобрать, сколько их и кто они, нелишне приготовить оружие.

— Такова доля военного, — ответил Фрунзе и поднял бинокль. — Постойте, а ведь это турецкие кавалеристы. Посмотрите.

— Похоже. Но не будем спокойны, паша.

Ваня надеялся, что полевой бинокль не подвел Фрунзе. Хватит же бандитов! И верно, в пелене дождя из-за холма выступили турецкие конные аскеры с молодым командиром впереди.

— Тот самый караван? — спросил он. — Селям…

То был почетный встречный конвой, высланный со станции Яхшихан. Фрунзе, не вылезая под дождь, ответил:

— Селям! Катим дальше. Под крышей познакомимся.

Вон уже белые домики, над ними темная гора, упершаяся в мутное небо. По железному мосту, лежавшему на бетонных быках, переехали через Кизыл-Ирмак, — река тут бушевала, ревела.

— Новый, кажется, мост? — крикнул Фрунзе.

Командир ехал рядом с фургоном:

— Как с неба спущен на божьих руках…

— Прекрасный мост…

— Турецкие инженеры строили!

Длинный сарай у рельсов — это вроде вокзал. Караван остановился на пятачке, примыкающем к сараю со стороны горы. Здесь его ожидали офицеры. Комендант, сутулый старик, привел взвод пехотинцев, видимо охрану моста, — превратил ее в почетный караул.

Кончился караванный путь! Чем ближе к Ангоре, тем все больше встречалось на нем офицеров, солдат и напряженнее билась жизнь. Сейчас Фрунзе с уважением смотрел на аскеров, терпеливо, с каменными лицами неподвижно стоящих под дождем. Когда поздоровался с ними по-турецки, встрепенулись. Комендант подал знак, и солдаты прошли четким шагом. Фрунзе вытянулся, держа руку на эфесе шашки, а другой отдавая честь, не зная, как иначе выразить сочувствие к их отчаянно тяжелому труду — и зимой жили вот в этих норах, выдолбленных в скале.

Строевой шаг на глухой станции как будто свидетельствовал: кемалисты создали национальную армию.

Султанские офицеры перешли на сторону Кемаля. Дети помещиков и коммерсантов, бывшие лицеисты, офицеры из высших военных школ составили ее командный костяк… Крестьянские партизанские отряды первыми ударили — остановили врага, но им не прогнать его. От партизан, от любимых массой вожаков в армию перешел романтический дух борьбы за независимость. Такой армии еще не знала Турция… Штаб — буржуазный, армия — освободительная.

В сопровождении офицеров Фрунзе вошел в сарай. Возле окошка солдат чистил тряпкой закопченное ламповое стекло. Другой аскер кресалом высекал огонь. Фрунзе предложил ему спички, а коменданта спросил, когда ожидается поезд. Комендант ответил:

— Получена телеграмма — вышел из Ангоры, идет к нам. Но его все нет, не приходит. Я телеграфировал — и ответа еще нет… Извините, паша, наверно, что-то случилось…