‹…›
Любить беспечно и бездумно
Не раз, не раз…
Бросаться в омут безумно
Для светлых глаз.
Да сейчас я таков: готов быть для кого угодно бездумным, безумным, беспечным… Ради комсомола, ради Наташи, ради Пастернака…
‹…›
Забыл, какой сегодня день:
Последний или первый он…
Забыл я, сколько лет прожил:
Один ли год или миллион…
Забыл про то, как скучный мир проходит, семеня,
И только помню я, что ты забыла про меня.
25.12
Настроение паршивое. Кажется, кончено. Разлюбила. ‹…› Теперь она далеко, а я стою и смотрю. Теперь остался Пастернак.
Ведь и дни ушли, как знаменосцы,
И опять закрылся светлый диск.
Больше ты уже не улыбнешься
И не скажешь тихо: «Погоди».
Кто-нибудь тебе уже любимей…
Я не плачу, видишь – пусть хоть так.
Для меня любовь – пустое имя,
Да и сердце – маленький пустяк.
Может быть, тогда была весна,
И от этих розовых бездоний
Я тебе болтал тогда: весь – на!
Хочешь, положи меня в ладони.
А теперь зима и ветер груб;
Он уносит все, что скажут губы.
И пора б кончать уже игру
И уйти в холодную пургу бы.
‹…›
Почему меня не прошибает Блок. Он мне нравится, отдельные стихи очень хороши, но, прочтя его, чувствуешь какое-то неудовлетворение, будто чего-то не хватает. «Соловьиный сад» не произвел на меня особого впечатления. Поразила одна фраза из «Ресторана»:
Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи [42] В различных изданиях стихотворения А. Блока «В ресторане» (1910) пишется то «небо», то «нёбо».
.
По мне, лучшее, что написал Блок – «Двенадцать». Хороши «Пузыри земли». Меня раздражает ритм «Возмездия» и отвратительная рифма. (Пусть меня сочтут формалистом.) Рифма должна звучать, обращать внимание и вместе с тем быть яркой приметой (Пушкин). Взять хоть рифмы Тютчева – без особой оригинальности, но очень освежают стих.
28.12
Эти два месяца ходил в думах, в мечтах, полупьяный, печальный от чего-то неясного, охваченный поэзией Пастернака. ‹…› Время идет бесплодно, стихи упорно не пишутся, и ничего не хочется. Скорей бы в комсомол.
Наяву ли все? Время ли разгуливать?
Лучше вечно спать, спать, спать
И не видеть снов.
Снова – улица. Снова – полог тюлевый.
Снова что ни ночь – степь, стог, стон
И теперь и впредь [43] Начало стихотворения Бориса Пастернака «Конец (“Наяву ли всё?..”)» (1917).
.
11.01
А с Наташей кончено: где-то в глубине плавает тихая грусть. Что-то вышло не так. Мы не стали близки, и я люблю ее, как умею любить далекое. Люблю просто и не хочу страдать. Смешное слово.
Пусть страдают маленькие убоженькие,
Потонувшие в лужицах чувств,
Пусть милости молят у боженьки,
А я не хочу!
Потому что я сильный такой, как дуб,
И хвалюсь – попробуй, задень-ка!
Я тонны на горы махом кладу
И смелость кидаю, как деньгу.
Это, конечно, гиперболизм –
Говор могучих потенций.
Но нам, идущим в социализм,
Нужно ли брать патенты?
А-а, Маяковский! – очень рад,
Я гостеприимен, как бывший южанин…
Стихи, вы скажете, – плагиат,
Нет, это только еще подражанье.
А впрочем, припомним-ка с вами даль
(Каждый учись у няни),
Тем ведь на мир знаменит Стендаль,
Что делал хорошие вещи из дряни…
Говорить бы с вами – не перестать,
Но черта в свидетели призываю:
Устал, дьявольски хочется спать –
О-хо-хо-хо – зеваю.
12.01
Ну, теперь я выспался и свеж.
Поболтаем с рифмами беспечно.
Рад бы поспешить куда, да где ж:
«У меня да и у вас в запасе вечность» [44] У меня, / да и у вас, / в запасе вечность… – из стихотворения Владимира Маяковского «Юбилейное» (1924).
.
Вчера эта белиберда легко лезла в голову, а сегодня что-то не идет. Итак, беспечный разговор с Маяковским закончен.
03.02
Оторвался от Пастернака – сейчас он вреден мне. А оторваться трудно. Все-таки он моя сокровенная сущность. Теперь на столе мужественный Тихонов.
Это – поэт. Глубокий и замечательный поэт. Кто-то из знакомых ребят перефразировал строки Багрицкого:
А в походной сумке
Спички и табак,
Тихонов,
Багрицкий,
Пастернак [45] В стихотворении «Разговор с комсомольцем Н. Дементьевым» (1927) вместо Багрицкого – Сельвинский.
.
Читать дальше