Альберт Усольцев - Светлые поляны

Китовский шарик особенный — он дюжлив. Вот уже четвертую весну катается, и хоть бы что. Шурик выменял шарик у коробейника на старый самовар, за что получил от матери такого ремня, что потом целую неделю спал только на животе. Но и его шарика хватило лишь на три дня.

Даже Доня имела свой шарик, большой, с яркими метинами-подпалинами, совсем как колобок из сказки, если пририсовать нос и уши. Но вес его был выше положенного, и Донин шарик на игру не годился.

Есть шарики и у большаков. То из сосны, то из осинового корня — это ж разве шарики! А китовский самый тодельный, подходящий, значит. Не слишком легкий, но и не тяжелый. Прямиком по земле катится, а не кандыбает, как Витьки Черемухи. Не мягкий, твердости нормальной — при ударе березовой шаровкой тоненько звенит. Рук китовский шарик не отбивает. Если, конечно, правильно будешь ловить, потому как различается удар на «холодный» и «горячий». «Холодный» — это когда шарик уже на излете, скорость потерял, спускается — только ладошки подставь. А «горячий» в самом начале пути, когда лёт его самый быстрый. Тут руки не просто подставляй, а амортизируй ими. И всем телом помогай, так как шарик-то «горячий». Витьке один раз так присветило, что на лбу рог вскочил. И все потому, что не сделал шаг в сторону.

В каком колке вырезал Кито свой шарик, никто не знал. Витька спросил как-то — не в Смородинном ли? Кивнул головой Кито в знак согласия: «В нем». Только попросил: «Никому не сказывай, будем знать лишь ты, да я, да мы с тобой».

Игра в шарик как будто проста. Два самых лучших игрока деревни Кито и Витька Черемуха — «матки». Остальные парами отойдут, пошепчутся… «Ты — Черемховка, я — Москва…», «Ты — костыль, а я — протез»… И подходят: «Матки, матки, чей допрос? Черемховку иль Москву?» Разделились поровну — одна команда в поле водит, другая берет в руки шаровки — галять. Просто-то просто, но поди ты поиграй большак наравне с мальцами. Так умают, что домой едва ноги унесешь.

«Матка» подает, то есть подбрасывает шарик вверх. Нужно суметь попасть в него шаровкой, да так, чтобы он со звоном унесся в голубую высь, а шаровочка улетела недалеко — бежать ведь за ней потом придется. Тут не перехитри хитрого. Упадет шаровка ближе контрольной черты, она забрасывается «маткой» настолько, насколько силы хватит в руке. Сиди сейчас на своей яре, как наседка. Ярами называются лунки, которые и норовит заткнуть «матка» «противника», чтобы отправить тебя со всей командой в поле водить. Яры выдолблены в мерзлой земле — у «матки» больше всех: на то она и «матка». После того как побывал в поле, в яру нужно ступить ногой, дотронуться рукой или дотянуться шаровкой. Иначе яра «не заступлена» и «матка» имеет полное право положить в нее шарик, «заткнуть» — по-здешнему.

Шарик «матка» подает с «обманкой». Тут смотри в оба, не то ударишь своей шаровкой по ледышке, мерзлой картофелине, старому каблуку, пустому спичечному коробку, а то и просто купит тебя «матка» за пшик на постном масле.

Когда все промазали и шаровки в поле, галяет «матка». Бросаются с гиканьем за шаровками. А полевики тоже не промах парни — стараются поймать шарик в воздухе. Поймали — нечего бежать, пора меняться местами. Подобрали на земле — из рук в руки, скорее к ярам, своей «матке».

«Матка» имеет право и попривередничать, не бить с первой подачи: то высоко, то низко, то «обманка». Силен на обманки Кито. Вот и сейчас все содержимое своих бездонных карманов израсходовал, а Витька не клюнул. Разбежится, сделает замах, а бить не бьет.

— На-ак, че, Витек, хватит выкомуриваться-то, давай думай проворней, — сказал Кито, подбрасывая очередной пшик.

Размахнулся Витька, но снова ударять не стал.

— Третий замах хуже дерьма, — давит на Витьку Кито. А сам, хитрован, шарик держит ловко, одним большим пальцем, подбрасывая вверх ледяной кругляш. Пальцы у него длинные, ловкие, как у фокусника. И походка такая, словно позвоночник резиновый. То знаком вопроса выгнется, то буквой «г», то вдруг стойку на руках сделает и шарик подбросит ногами. А по-настоящему не подает: то крутит-вертит, то отбросит в сторону. Попробуй хорошо подай.

Всех остудил Кито — играли-то, несмотря на резкий ветерок, в одних рубахах.

На шарик выходило все мужское население Черемховки, за исключением тех, кто еще качался в зыбках, конечно.

Выбирал минуту для игры и сам председатель Макар Блин.

Ударял он хорошо, а вот за шаровкой в поле спешил медленно — протез то и дело вяз в мягкой земле, а потому казалось, что Макар Блин не бежит, а прыгает, как кенгуру. Впрочем, он приходил не последним и поблажки себе не просил. Напротив, когда Кито сделал вид, что не заметил «незаступленной» яры, сделал ему внушение: «У яры я тебе не председатель, а рядовой игрок!»