Семен Бытовой - Ночью скалы светятся

Это был конец «Бекасу-мару»...

После войны с Японией Арсений Петрович Помелов демобилизовался и решил остаться на рыбных промыслах. Когда его назначили бригадиром невода, он выписал к себе Клячко. Олег Иванович уже выправил документы, чтобы ехать на материк, на Азов, где у него были жена и сынишка, но во Владивостоке его застало письмо бывшего командира «Гордого». Оно и решило дальнейшую судьбу старшины. Недолго думая, он первым же пароходом отправился на Сахалин к Помелову.

— По вашему вызову прибыл! — отрапортовал Клячко.

— Вот что, Олег, — сказал Помелов. — Японское море стало для нас родным домом. Вместе мы с тобой на «Гордом» не один пуд соли съели, не один центнер сухарей сжевали. Иди-ка в контору, сдай свои бумаги и оформляйся ко мне на невод. А Татьяне своей с Вовкой пошли вызов и деньжат с походом. Сами приедут.

Помелов и на этот раз не ошибся в Клячко.

— Есть, товарищ капитан! — ответил Олег, выслушав по стойке «смирно» любимого командира.

И вот с тех пор уже два десятилетия трудятся они на неводе, ловят кету, горбушу и сельдь, из сезона в сезон перевыполняя планы добычи.

К боевым наградам, полученным за службу на флоте, у Помелова и Клячко прибавились награды за мирный труд: у бригадира — орден Ленина, а у звеньевого — «Знак почета».

— Олег Иванович, сделай разведочку! — сказал Помелов, подходя к берегу, где у костра сидели рыбаки и курили.

— Есть, капитан!

Он столкнул с галечной косы исабунку, но ее тут же швырнуло обратно встречным валом. Это был восьмой или девятый накат волны, и поэтому самый сильный. Ударившись в берег тяжелой пенистой гривой, волна рассыпалась на множество брызг, оставив на черной гальке хлопья пены.

На помощь Олегу подошли курибаны. Они подняли легкую пузатую исабунку и поставили ее на покаты — березовые кругляки. При этом курибаны настороженно следили за морем, считали подбегавшие волны, а когда снова ринулась девятая волна и, чуть ослабев, начала откатываться, курибаны поставили на гребень исабунку, в которой уже сидел, взявшись за весло, Клячко. Громыхая на покатах, исабунка быстро проскочила прибойную полосу и через несколько минут очутилась в открытом море, тихо блестевшем под лучами восходящего солнца.

— Удивительно, какой тихий вдали океан, — сказал я Евдокиму Бирюкову — одному из опытнейших рыбаков в бригаде Помелова.

Он посмотрел на меня снисходительно, как смотрят на новичка, и не без иронии ответил:

— Что великий, то правда, а что тихий, — брехня! Поживете тут, сами увидите!

Это был крепкий, широкоплечий детина с густым рыжеватым чубом, небрежно начесанным на крупный выпуклый лоб. Его быстрые, порывистые движения и особенно острый, почти дерзкий взгляд зеленоватых глаз, грубоватые складки вокруг рта оставляли впечатление не в его, Бирюкова, пользу. На самом же деле это был отличный товарищ — любимец всей бригады.

Бирюков внимательно смотрел, как удалялся в его исабунке Клячко. Когда тот, неловко повернувшись, сильно качнул лодку и она зачерпнула бортом воду, Евдоким закричал во весь голос: «Да потише ты!», хотя Клячко уже был далеко и ничего не слышал.

Работа исабунщика сложна и опасна. От того, насколько он смел, решителен и находчив, зависит успех всей бригады ставного невода. Даже во время шторма, когда рыбаки обычно уходят с лова в ближайшую бухту, исабунщик остается сторожить невод. Он смотрит, чтобы штормом не сорвало ловушки, не сдвинуло с места крепежных оттяжек, чтобы длинный, натянутый, как гигантская струна, центральный канат не ослаб. Ведь и рыба «сигнал подает» не в штиль, а когда море неспокойно и ее подхлестывает волнами, помогая двигаться на нерест. И за ходом рыбных косяков обязан следить исабунщик.

Спустя какой-нибудь час Клячко вернулся с невода и доложил, что там все в порядке.

— Ну, Евдокимушка, — сказал Помелов Бирюкову, — садись-ка в свой корабль — и айда в море. Будем навешивать ловушки.

Пока Бирюков ходил туда-назад вдоль центрального каната, стуча по нему кулаком, пробуя, хорошо ли он натянут, Помелов собрал свою бригаду на «летучку». Так уж было у него заведено, что перед выходом в море рыбаки обсуждали задание.

Бригада Помелова первой на побережье выполнила план добычи горбуши, доставив на плот рыбозавода более десяти тысяч центнеров первосортной рыбы. Но следом за горбушей ожидались косяки «нярки», и помеловцы решили сдать сверх плана еще несколько тысяч центнеров.