К Семенов: Зимняя ночь

K. Сeмeнов

Зимняя ночь

Жутким плачем разгонится ночь

Все - никто мне сможет помочь.

Застынет под окнами бешеный вой

Это снежные волки пришли за мной.

Настя

Глубокомысленный голос тещи в трубке, тускло побрякивал легким негодованием и беспричинной обидой: - о она дала адрес... Ашхабадская Абаева 141. Я уже почти повесил трубку, когда услышал - а квартира?... по-моему 14. - Спасибо... Ашхабадская - Абаева... Совсем рядом со мной... Я еще соображал, какой это может быть дом, когда обнаружил, что пытаюсь надеть свитер и рубашку одновременно. Семен, очень вежливо не обращая внимания на шум, в последний раз просматривал текст курсовой. Видимо ему, с его отношением в к жизни, ужасно зрелым для его возраста, трудно было представить, что может так подействовать на человека. Засунув рацию во внутренний карман куртки, я наконец остановился. Семен деловито и спокойно переписал исходник на дискету и вопросительно взглянул на меня. "Да мне тут... едалеко...", лихорадочно озираясь в поисках дэушки для компьютера, объяснил я. ужные кнопки на маленьком пульте никак не находились, раздражение и нетерпение во мне достигли пика и я сорвал злость на неповинном Чиже, вещавшем через стереосистему про чай и рокеров: "Да заткнись же наконец!!". Тут кнопка нашлась, компьютер обиженно мигнул питанием, и выключился. Погас монитор, затих в динамиках Чиж, потухла лампа на столе... Внезапная тишина - Семен тихонько одевался в коридоре - слегка отрезвила меня. Уже почти спокойно я достал из дипломата нож-бабочку. Семен быстро взглянул на меня и завязал шнурок. Глядя на него, я методично повторял ножом движение "серая ласточка ловит стрекозу над утренней рекой" и старался ни о чем не думать. Семен завязал второй шнурок и выпрямился, не о чем не думать - так и не удалось. "Идем" - я погасил свет и шагнул на площадку. На улице Семен очень осторожно попытался выяснить, куда и зачем я иду, и не нужна ли мне помощь, на что я туманно ответил, что если человек дурак, то это - надолго, и что помощь мне в этой связи совсем не нужна. Распрощались мы уже в подъезде. Я шарил рацией с включенной подсветкой по почтовым ящикам, выясняя, здесь ли нужная мне квартира. Семен еще раз твердым голосом большого мальчика предложил свою помощь. Я отказался. Мы пожали руки. Я вышел с ним на улицу и посмотрел наверх. Нужные окна светились, там двигались тени. Семен легко шел по дорожке вдоль дома, ровно и не оборачиваясь. Я в который раз позавидовал ему какой он здоровый и спокойный. Самое главное - спокойный. Тихонько вздохнув, я нырнул в вонючую темноту чужого подъезда. Ободранная дверь на последнем этаже. Сердце колотилось как сумасшедшее. Пробормотав про себя обрывок мантры, я нажал на кнопку. Смех за дверью мгновенно стих. Примерно через минуту дверь приотворилась, и в щелке возник глаз какой-то ее подружки. Вполне кстати знакомый глаз. Привет - сказал я быстро - Ничка здесь? Пару минут спустя моя жена появилась на пороге. Она была очень весела и совсем чуть-чуть пьяна. Я смотрел в ее глаза, что-то отвечал на ее удивленные вопросы вроде "А ты как меня нашел? еужели маме звонил?", и видно было, что все у нее нормально и ей сейчас хорошо и весело, и я отвел ее руку, когда захотела поправить выбившуюся прядь у меня на виске - она всегда ее поправляла раньше, когда мы жили вместе. В голове билось одно единственное слово "идиот", и, сказав что-то банальное и машинально улыбнувшись, я пошел по лестнице вниз. Спустившись на пролет, я услышал, как хлопнула этажом выше дверь. Потом, кажется, сидел на скамейке перед подъездом, пока холод не пробрался сквозь куртку и джинсы. Сидел, вспоминая, как мы были с ней на Иссык-Куле, как купались ночью, и небо отражалось в озере... Или озеро в небе. Вспомнил ичку в больнице - с синяками под глазами и ужасным кровоподтеком от капельницы на сгибе худой и очень родной беспомощной руки. Воспоминания опустошили, и я сидел, глядя на мигающую лампочку соты в руке. Я даже не помнил, что взял ее с собой. Значит все это время, пока мы с Семеном искали дом, пока я разговаривал с ней - Эрикссон в руке ровно подмигивал мне, спокойно выдерживая нервные пожатия рук, не сбиваясь, не торопясь. Просто работал, обеспечивая мгновенную связь и совсем не интересуясь, нужен он мне или нет. равится, или завтра я сменю его на Мотороллу. В который раз я улыбнулся, вспоминая, что не последнюю роль в выборе трубки сыграла знаменитая прочность Эрикссоновских корпусов.