Анатолий Штыров - Сон в зимнюю ночь

В глухую морозную Крещенскую ночь российскому обывателю приснился странный сон. Почему-то «летний сон».

А сон такой: плывут, значит, по Волге-матушке не то челны, не то струги, а на них — «народные избранники». А на обоих берегах — многочисленный народ радуется и кланяется. Одним словом, Расея.

Странный сон, не правда ли?

И кто-то орет во всю глотку старинную песню на свой лад:

А вокруг Стеньки вьется, помахивая платочком и работая бедрами, тетка Фроська Войтиха:

А сбочь Стеньки-атамана сидит на чурбаке, наяривая на саратовской гармошке с колокольчиками, Филька Хомяк:

На самом же краю сидит, вцепившись пальцами в борт (не спихнули бы!), Мишка Плешивый и подвывает:

Но на Плешивого никто не обращает внимания: всем надоел. Стоп-кадр: с берега народ кланяется, кланяется и кричит:

Рядом же с Плешивым, раскачивая челн, в позе Ивана Сусанина стоит Вольфик Жирик и, слегка подкартавливая, исполняет патриотическое (на мотив «Интернационала»):

А на самом носу возникает дядя с огромной генеральской фуражкой, черной повязкой пирата Билли Бонса на левом глазу и трубно рыкает:

А Филька не унимается и наигрывает, приклонив голову к гармони и наяривая колокольчиками:

Неожиданно меж кафтанов и зипунов высовывается пухленькая особа, коей назначено было ведать сирыми и каликами (народным прозвищем — Эллочка Людоедка), и частит скороговоркой:

Но тут же Эллочку отпихивает центнерообразная Дульцинерия Дворская, трясет телесами и жабьим голосом квакает, заглядывая Стеньке в рот:

Атаман Стенька смотрит мутными глазами, соображает и достает из объемных шаровар извивающуюся не то персицку княжну, не то змею Хамакаду, сжимает в кулаке и взревывает:

Филька же в припляс наяривает на гармошке:

Г-ганите кур со двора!

Хамакада ох, хитра!

Глянь, змеюка та плывет,

Скоро вылезет на плот.

В середину выбегает служка Костик и дергает Стеньку за штаны:

Атаман Стенька грозно взрыкивает и повертывается, чтоб схватить змеюку-княжну, но без рельсы-опоры чуть не падает; кто-то подсовывает ему увесистую дубину с каменным топором в набалдашнике. И хочет он размахнуться, но вдруг узревает: в воде вроде бы колышется отображение абрека Шамиля Басая; тот скалит зубы и показывает кинжал. Атаман оцепенело смотрит и вдруг серчает: