Алексей Мусатов - В колхозной деревне

Я сказала, что способы получения хороших урожаев гречихи агрономам, конечно, известны: умелый выбор участка, внесение удобрений, правильный уход за посевами, но все же по двести пудов с гектара вырастить пока никому не удавалось.

— Вот-вот, — уныло согласился Никита Дмитриевич. — Закон природы. Его, видно, не перейдешь. Перед ним и наука шапку ломит.

— Хорош наставник — наука. Люди в беде, а она голоса не подает, — запальчиво сказала Варя, кинув на меня недовольный взгляд. — Завтра к Андрею Егорычу поеду.

— Это еще зачем? — удивился Никита Дмитриевич.

— Мы же соревнуемся с ними? Может, что и подскажет.

— Да чем он тебе поможет, Андрей Егорыч? Тут вот и пообразованнее его люди, — старик кивнул в мою сторону, — и то ничего поделать не могут.

— Что же теперь, так и сидеть сложа руки? — с досадой сказала Варя.

С тяжелым сердцем я вернулась к себе в комнату. Я понимала, как разочаровали Варю мои слова. Но что я могла ей посоветовать?..

Невольно взгляд мой остановился на чемодане, в котором я хранила свои бумаги.

Зажгла лампу, раскрыла чемодан и поспешно принялась перебирать книги, старые журналы, тетради с выписками и заметками.

Вот, наконец, и она, наша давняя работа: «Новый способ сева гречихи».

Мы выезжали в совхозы, вели наблюдения, ставили опыты. Но книга осталась незаконченной: после смерти Николая меня загрузили новыми заданиями.

Долго я читала отдельные перепечатанные главы, рукописные заметки. В них затрагивался тот самый вопрос, который сейчас так остро волновал Варю Кивачеву. Я прочла материалы несколько раз, и меня бросило в жар. Я возбужденно заходила по комнате.

А что если рассказать о нашей работе Варе, председателю, всем колхозникам и предложить план действия? Они, конечно, согласятся: это же их кровное, насущное дело. «Согласятся ли?» — уняла я свои разгоряченные мысли, вспомнила, как сдержанно отнесся к этой работе директор института Пальчиков, как он советовал дать ей отлежаться, не спешить с выводами. «Имею ли я право толкать колхозников на риск, если мне и самой не все еще ясно?».

Я долго вглядывалась в портрет Николая, висевший над моей кроватью. Как мне не хватало сейчас его твердого слова, доброго совета.

«А что если поехать в институт, поговорить со старыми друзьями, может быть, даже и с самим Пальчиковым, объяснить им, какое положение сейчас в колхозе?»

В комнату осторожно заглянула Варя.

— Не спите, Надежда Петровна? — вполголоса спросила она. — И у меня сна ни в одном глазу нет. Лежу и все думаю, думаю.

Варя присела ко мне на кровать.

— А если письмо написать какому-нибудь видному ученому? Или прямо в Москву поехать, в Академию сельскохозяйственных наук? Может быть, там какой новый способ нашли, как гречиху по-новому выращивать? Должны найти.

Я внимательно посмотрела на Варю.

— Допустим, приехали мы в академию. Нам говорят: «Есть такой способ, нашел один специалист. Но только мы за этот способ полностью поручиться не можем. Он пока удался только на опытном участке, а на колхозных полях не проверен. Подождите еще годика три-четыре».

— Что вы, Надежда Петровна, — испугалась Варя. — Три-четыре годика? Сколько же мы гречихи людям недодадим?

— Иначе большой риск, Варя.

— Раз мы с этой гречихой связались, нам теперь отступать нельзя. Ну прямо никак невозможно… А риск — дело святое. Нашу землю без риска не одолеешь. — Сказано это было с такой убежденностью, что я поняла: Варя от своего дела не отступится.

Я протянула ей руку.

— Согласна, поедем.

— В Москву, в академию?

— Нет, поближе. В институт, где я работала. Помнится, есть там один специалист, который нам нужен.

— Это правда, Надежда Петровна? — вскрикнула Варя. — Кто он?

— Там узнаете.

— Тогда поедемте завтра же. Только надо еще Усова захватить. Можно?

— Почему же нельзя?

Мы давно уже забыли, что была глубокая ночь, и разговаривали во весь голос, пока проснувшийся за перегородкой Никита Дмитриевич не прикрикнул на нас:

— Спите вы, полуночницы.

— Значит, завтра, — шепнула Варя и убежала к себе.

Утром разгулялась метель. Улица побелела, около домов намело высокие острогранные сугробы.

Мы с Варей попросили Никиту Дмитриевича подвезти нас до станции на лошади.

— Куда в такую заваруху? — удивился старик. — В поле ад кромешный, лошадь не повезет.

Варя объяснила, зачем мы едем в город.

— Тогда другой разговор, — оживился Никита Дмитриевич и отправился на конюшню за подводой.