Наталья Суханова - Искус

Он был неожидан. И они были очень разные, Влад и она. Даже в самом устремлении осознать, понять — они противоречили друг другу. Он хотел постичь, что такое он, человек, сознание. Её поражал и был для неё главным — Мир.

— Май систер, — спрашивал он её с любопытством, — а сама ты никогда не была себе интересна, ты — как человек, как сознание?

Ксения не очень была уверена в своём ответе:

— Разве что сейчас. Я всегда казалась себе прозрачной. Ну, чем-то вроде зрительного аппарата, обращённого в мир, который я хочу постигнуть, как бы то ни было. Всё, что я читала ещё в детстве, было ради таких вот строк: «Наши очи малы, но безмерность Мира меряют собою и в себя вмещают».

— А самопознание?

— Во мне так мало меня.

— Если бы! — смеялся он, младший над старшею.

«Лицензионное право введено в 2092 году в соответствии с решением Всечеловеческого Совета о моратория на численность населения Земли.

В соответствии с ним каждый человек имеет право на одного и только на одного удостоверенного лицензионным знаком ребёнка. Никакие особые заслуги, способности или обстоятельства не дают права на дополнительный лицензионный знак.

Никто не может быть лишён лицензионного права или ограничен в нём, за исключением тех случаев, когда использование Лицензионного права наносит ущерб Человечеству».

«Лицензия» — назовёт Ксения эту фантастическую повесть.

В своё время Костя в Москве не только рекомендовал её рассказы в столичный журнал, но даже и предисловие к ним написал. В «Литературной газете» по-доброму откликнулись — что-то насчёт удачного дебюта. У неё складывались добрые отношения с редакторами. Приветливы были и писатели. Очень славно всё начиналось.

Ведущими темами в эти годы были прежде всего военная и затем производственная. Что же, она знала войну — правда, в тылу, в эвакуации, в госпиталях. Могла и о селе писать. Были ещё темы психологии и нравственности, и Ксению считали сильной именно в этих жанрах. «Психология нравственности» — она уже ненавидела лживый этот люфт с его железно, с религиозной исступлённостью диктуемыми законами и границами, слепо не замечающими кричащие их противоречия. Спёртый, мёртвый воздух!

Фрейд, говоря о подсознательном, в первую очередь взял наиболее явный инстинкт, — говорил Влад. — Сексуальный. Безнравственный, уверены моралисты. Инстинкт не безнравствен — он просто вненравствен, как всякая природная сила. Фрейд в инстинктивном выявил очень важное, однако задавил другое очень важное — восемьдесят процентов инстинктивного задавлено, отравляет изнутри…

— Почему отравляет?

Но спрашивать у Влада бесполезно. Он скажет и молчит — может, дальше думает, а может, считает, что каждый сам додумывает или нет — это очень личное, при всём его вселенском значении, дело.

— Нравственность и вообще не имеет законов. — говорит Влад.

Да. Вернее, это ведь и не закон. Нрав по Далю — одно из двух основных свойств духа человека — ума и нрава. Это характер, особенность. Самое опасное, что сделала классическая наука — абсолютный закон, а значит неизбежное усреднение. Безжалостная мораль. А между тем «Хто бы он ни был, хочь немец, хочь румын, а вот идёт пленный, ранетый, голодный, кутается в тряпки — ну так же ж жалко его!» И братание в Первую Мировую — одна из лучших страниц в истории человечества. Интернационал. Это всё из тех задавленных социумом восьмидесяти процентов, которые, однако, берут своё. И в жизни, и в литературе.

Под этим сомнительным прикрытием, называемым темой нравственности, писала она и печаталась, и в писательский союз вступила с прекрасными рекомендациями. Но даже в этом жанре что-то настораживало её цензоров — официальных идеологов и моралистов. Уже было: «Как могла пионерка уверовать, поверить в бога?» Тут Ксения вывернулась, напомнив главному редактору ленинские слова после того, как его брата по приговору задушили в тюрьме бревном — была и такая казнь царским законом предусмотрена. «Мы, — сказал Ленин, — пойдём по другому пути». Ошибки ничего не стоят, если они не учат. И так ли звучало бы это, если бы…

И Главный, улыбнувшись, согласился.

Через полгода, однако, в другой её вещи обнаружили «вопиющую безнравственность» — героиней у Ксении оказалась женщина лёгкого поведения. «Такое ли уж лёгкое оно?» — опрометчиво заметила Ксения и получила гневную отповедь Главного:

— Ксения, куда Вы идёте? Куда валитесь всё больше? Я отказываюсь понимать, что с Вами происходит! Это ужасно!