Вера Дорофеева - Истории без любви

И снова стыли на тарелках демократичные вареники. И снова низким голосом Эдиты Пьехи грохотала в углу радиола, запущенная за пятак кем-то из молодых сотрудников. И опять, как три месяца назад, с сожалением, завистью и насмешкой смотрел кандидат наук Валя Белогуренко на Женю Дейнеко. У него все эти предзащитные хлопоты, отзывы, переговоры с оппонентами и волнения от неизвестности были позади. И потому — неповторимы.

Женя в лицах передал последний разговор с ученым секретарем.

— А ты и расчувствовался! Наконец-то чиновник принял тебя по-человечески. Ты же сразу ударился в лирику.

— Это не лирика, Валя. Это сложнее, что ли. Другое, в общем...

— Что другое? Ну воевал мужик. Так кто тогда не воевал в его возрасте?.. По-моему, ты все усложняешь. Удивительно! В деле ты, как буйвол, идешь напролом. Прибор нужен — зубами вырвешь. Помнишь, какой бенц устроил, когда я в твое время на установке работал?

— Ну, помню...

— А в общении с людьми, честное слово, ты телок. Тебя элементарно обвели.

— Ты думаешь, он играл?

— Конечно.

— Значит, и защиты не будет?

— Ну это ты хватил! Защита будет. Тут ему уже нет резона темнить.

— Тогда в чем же дело?

— В тебе. В твоем отношении к нормальному разговору. Когда обычные вещи ты готов поднять на какой-то неведомый тебе самому пьедестал.

— А если и так, что в этом плохого? Ты знаешь, я вот девятого мая смотрел на этих людей с орденами, медалями и... завидовал...

— Завидовать здесь нечему. Уцелели-то немногие, а остальные в землю легли. Не в войну, так от ран.

— Я вот помню, в метро тогда вошел фронтовик, а в вагоне ребята в джинсах, с гитарой, бутылки с пивом в авоське. Он так на них смотрел, словно спрашивал: «А вы бы смогли, как я, из окопа на танк с гранатой?»

— Ну, а ребята?

— А что ребята? Уступили «папаше» место, доехали до «Гидропарка» и пошли на пляж. Как он на них смотрел!.. Вот тогда я понял: у того поколения к нам все-таки есть счет. Я сегодня в разговоре это тоже почувствовал.

— По их меркам, Женя, у нас все есть. А у них, по сути, в молодости не было ничего, кроме войны. Они с девчонками-то как следует не целовались, как сразу фронт, госпитали. Потом послевоенная разруха, карточки. Чуть вздохнули, а молодость уже позади... А что касается танков, то вопрос законный, как и ответ. Будет дело, не дай бог, правда, то и ты, и я, и те ребята с гитарой тоже из окопов с гранатами поползем. Это законный вопрос любого поколения. Подожди, придет время, и ты захочешь задать молодым вопрос: «А вы сможете, как мы, работать? Забывать, сидя в лаборатории, что на дворе уже ночь?» А жизнь к тому времени, особенно в науке, станет такой, что не надо будет всех этих ночных бдений, выматывающих душу поисков и бумажных волокит. Все станет легче, но и сложнее. А вопрос ты все равно будешь задавать.

— Но ведь в сегодняшнем разговоре он никаких вопросов не задавал.

— Еще бы ему их задавать! Все было гораздо проще, потому что он знает силу бумаги и весомость чернил, а ты нет. Для тебя это что? Орудия производства, с помощью которых ты фиксируешь свои гениальные догадки и сомнения. Схема событий, предшествовавших сегодняшней встрече, такова: Шеф с Бернадским пошли к директору и рассказали о злоключениях весьма одаренного и трудолюбивого вьюноши Жени Дейнеко. А пестование научной смены — еще один конек академика. Ты не присутствовал на собрании, когда зачитывали акт обследования института академической комиссией. А я был. И даже удосужился у парня из ОКБ выиграть в «морской бой». Целых два раза. На большее времени не хватило: слово взял Борис Евгеньевич. И запомнил я из этой речи кое-что дословно: «Нельзя забывать, что мы уже не молоды. Необходимо активней привлекать в науку талантливую молодежь, помогать ей постичь не только тайны науки, но и методы ее организации и управления». Звучит?

— Не только звучит, но и с делом не расходится.

— А коли так, могло ли руководство отдать на заклание такой талантливый кадр какому-то чиновнику от науки? Ты, поглощенный своими растрепанными чувствами и переживаниями, ничего не знаешь. А у меня информация точная.

— Ну и что?

— Да, хождения по диссертационным мукам определенно изнурили твои умственные способности. Я на месте директора еще подумал бы, стоит ли связывать с тобой такие радужные надежды.

— К счастью для науки, ты не на месте директора.

— Последнее замечание свидетельствует, что крохи интеллекта у Жени Дейнеко все же остались.